"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

играет на солнце перламутром рыбка, укутанная красным ялтинским луком, с
молокой и икрой посреди селедочницы... Дополнял всю эту великолепную картину
увесистый пук зеленого лука, и не какого-нибудь, выращенного на подоконнике,
а самого настоящего, земляного, купленного Антонидой на рынке.
Жена переставила все вышеперечисленные драгоценности на обеденный стол,
помогла Шашкину переползти в кресло и катнула его к трапезе.
- С праздничком! - провозгласила она, разливая водочку по стаканчикам.
- Ы-ы-ы! - поддержал Шашкин и, ухватив истонченной рукой полный
стаканчик, не пролив и капли единой, опрокинул водку аж в самое горло.
Ел он, конечно, как свинья. Загребал сразу по три блина всей пятерней и
заталкивал выпечку в рот, а то, что не помещалось, все равно уминал
пальцами. Сметану лакал прямо из литровой банки, измазав при этом даже брови
и часть нечесаной шевелюры. Селедку молол зубами, как мясорубка, даже если
кости твердые чувствовал. Рыгал и икал, не стесняясь.
Антонида не сердилась на сию свинскую картину, а наоборот, умилялась
ей, утирая Шашкину рот исправно, как профессиональная сиделка.
- С праздничком! - повторяла она.
- Ы-ы-ы! - вторил Шашкин. Счастье, однако, не длится вечно и кончается
враз.
Он быстро обожрался и допил водку. Праздничный взгляд его угасал
угольком, превращаясь в обыденный - пепельный. Про себя он подумал, что
водяра левая, что все вокруг воры, а Антонида день ото дня толстеет...
Пока жена убирала посуду на кухню, Шашкин докатил до окна и опустил
шторы, погружая комнату в полумрак.
На миг в его душе что-то взметнулось непонятное, то ли к Антониде
чувство благодарности, то ли к себе жалость, он вновь подкатил к столу,
пошарил рукой на дне таза, ухватил последний блин и засунул его в рот. Блин
необычно хрустнул.
"С яблочком", - подумал Шашкин и решил, что все-таки благодарность у
него в душе к Антониде поселилась.
Дохрустев блином с ухом, Шашкин катнул к кровати и умело перевалился на
нее, оставшись лицом к стене. Глаза его закрылись сами собой, забытье пришло
стремительно, и приснился калеке удивительный сон. Будто бы он совсем еще
юный, еще ни разу не трогавший щек бритвой, целует в алые губы еще более
несмышленую девочку. И вот они в неумелости своей стукнулись зубами,
покраснели тотчас, а потом, смущенно улыбаясь, пробовали вновь и вновь...
Шашкину приснился даже вкус губ девочки, он был какой-то блинный и
сметанный...
Шашкин во сне рыгнул, и более ему ничего не снилось...

2

Он не почувствовал, как ему отрезало ухо, да, собственно говоря, даже
крови не было, лишь алый контур потерянного органа обрамлял черную дыру,
ведущую в мозг.
Лысая голова оборотилась навстречу движению авто и похлопала глазами,
глядя на приближающийся транспорт.
Отовсюду сигналили, а некоторые, на дорогих автомобилях, молча
прокатывали прямо над канализационным люком, заставляя лысую голову
прятаться.