"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

Глядя на коммунальщика, санитар и фельдшер испытали некоторое нервное
расстройство, как если бы их обработали звуком очень низкой частоты. Им
показалось, что перед ними какой-то монстр стоит весь в крови. А еще он выше
их был на полторы головы и без уха, так что ребят можно было понять, когда
они неловко взяли пострадавшего за руки. И они, и даже Хренин - все поняли,
что сейчас произойдет нечто ужасное, из другой жизни, какая-нибудь такая
вещь, перед которой даже ранение Душко ерунда. Небеса разверзнутся, или
наоборот, земли разойдутся...
Лысый зашевелил плечами, поднял лицо к небу, завыл тоненько...
Во всех душах стало холодно.
В этот момент из кабины "мерседеса" ловко сошла на асфальт небольшого
роста докторица, со стетоскопом на груди и медицинским чемоданчиком в руках.
- Что случилось? - спросила. - Зачем вы его схватили? Отпустите!
Санитар с фельдшером тотчас подчинились команде и, сделав шаг назад,
словно от пропасти отступили.
Пространство разжижилось до обычной плотности, небеса по-прежнему мирно
протекали над головами, а земля московская, как была сейсмически безопасна,
так и осталась.

5

Сашенька, а именно так звали молодую докторицу, всем сердцем любила
медицину, закончила Первый медицинский и доучивалась сейчас в ординатуре на
психиатра. Она трудилась над кандидатской и подрабатывала на "скорой".
Характер у Сашеньки был, что называется, нордическим. Она вырабатывала его
на протяжении последних шести лет, избрав специализацией психиатрию.
Психиатрия и "сю-сю му-сю" никак не сочетались, а потому она закаливала свой
дух и одновременно изящное тело. Каждое утро в шесть, если была не ее смена,
ныряла в открытый бассейн, в клубах пара проплывала километр, затем час
занималась на тренажерах, семь минут отводила на душ, на укладку волос - и
через пару лет такого режима девушка превратилась просто в волшебную
красавицу. Правда, в красавицу очень маленького роста. Сто пятьдесят четыре
сантиметра, измерили ее в седьмом классе, и больше она уже не росла.
Переживала страшно, так как все девки вокруг были ногастые, и с первичными
половыми признаками у них все было в порядке. А у Сашеньки грудка была чуть
больше мальчишечьей, и от того эти самые мальчишки ухаживали за ней только в
ее фантазиях и цветных снах.
Зато Сашеньку очень любил папа. Она помнила, как заканчивала десятый
класс, как плакала на выпускном, мучимая своей девственностью и
нецелованными губами, и как отец, прижав ее к своему горячему сердцу,
сказал:
- Сашок, да идиоты они все! Ты самая красивая девушка, какую я только
видел! Пройдет время, и ты с ума сойдешь от количества мужчин, которые будут
добиваться тебя, вступая в единоборства друг с другом, повинуясь могучим
инстинктам природы! Не будь я твоим отцом, первым бы вырвал из своей груди
пылающее сердце и отдал тебе!
Папа был литературоведом, когда-то он уже вырвал свое сердце и отдал
маме. Мама сердцем папиным поиграла и вернула его разбитым.
После этого папа жил на краю города, в крошечной квартирке среди книг,
и, скорее всего, был неудовлетворенным романтиком, так говорила мама.