"Дмитрий Липскеров. Родичи" - читать интересную книгу автора

Поддел и дернул.
Первая ягода поддалась, и каково было изумление патологоанатома, когда
оказалось, что земляничина была прикреплена к веточке, вернее, к кустику,
какие мы обычно срываем в июле с солнечных пригорков.
Ахметзянов таким же способом выудил и вторую ягоду, также оказавшуюся
на кустике. «Так они в носу и произрастали!» - догадался
любитель балета.
Ему не хотелось думать об абсурдности своих выводов, так как в его
руках нежилось земляничное чудо - пусть не волшебный механизм, вращающий
балерину в прелестных фуэте, но все-таки!.. Важно - не каково чудо, а чудо
вообще!!!
Внезапно Ахметзянову пришла еще мысль. А вдруг и у остальных покойников
в носах произрастает земляника? Он тотчас проверил это, но обнаружил ягоды
только у машиниста и у бабы, которую кромсал. Таким образом, в пальцах
Ахметзянова образовался целый земляничный букетик.
- Земляничная поляна... - пропел патологоанатом. - А блондин? -
вспомнил он. - Посмотрим в его ноздри!
На мгновение специалист, обслуживающий смерть, залюбовался белым лицом
покойного, но азартный ягодник победил созерцателя красоты, и Ахметзянов нос
к носу оказался перед физиономией студента Михайлова...
В ноздрях блондина не было ровным счетом ничего, даже волоска единого.
Ну и черт с ним!
Ахметзянов подошел к окну, полюбовался на ягоды в лучах осеннего солнца
и в одно мгновение объел земляничный куст. Сглотнув волшебный нектар,
почувствовав крошечную косточку в «восьмерке», ковырнув зуб
языком, он вдруг услышал сзади:
- Простите!..

3.

Огромный белый медведь, почти в тонну весом, стоял на вершине бархана,
посреди пустыни, широко расставив могучие лапы, с высунутым языком, с
которого капала, растягиваясь, слюна, и сквозь взгляд маленьких глаз его
прорывалось безумие.
Вся эта махина мускулов и жира постепенно утопала лапами в песке.
Брызнула струйкой кровь. Причиной послужил желтый коготь, пропоровший
зеленую шкурку ящерицы, которая изогнулась в предсмертной конвульсии, умирая
совсем без надобности, так, кому-то под ноги попалась.
Кровь особенно красна на белой медвежьей шкуре. Пятно ее вскоре
исчезло, впитавшись в песок.
Неожиданно зверь стал мотать из стороны в сторону громадной башкой,
словно только из полыньи вылез и растряхивает водяные брызги.
Песок разлетался на десятки метров вокруг.
Он опустил голову к самой песчаной поверхности и понюхал ее. Пахло
чем-то совсем незнакомым, враждебным. Медведь глухо зарычал, его крошечные
глазки злобно сверкали, адреналин хлестал по жилам, как перед смертельной
схваткой, но врага видно не было. Только одни барханы и жара, жара, жгущая
его нутро, щиплющая кожу едким потом...
Медведь лизнул песок, пожевал его, а потом лапы белого хищника
подломились, и он повалился куда-то вниз с бархана, закатив глаза.