"Валерий Липневич. В кресле под яблоней (повесть) " - читать интересную книгу автора

Рядом с захоронением людей восемнадцатого и девятнадцатого веков
возникло захоронение вещей двадцатого: холодильников, телевизоров,
велосипедов, кроватей, детских колясок, газовых плит. Для будущих археологов
сочинен небольшой ребус. От карьера осталась ложбина, гектара четыре. На
бедной, песчано-галечной почве почти ничего не поднимается. Она еще долго
будет копить гумус, медленно возвращая утраченное плодородие.
Кладбище, обгрызенное с краю, где были могилы двух женщин из соседней
деревни, расстрелянных немцами, уцелело. На памятниках ловкие люди сделали
бизнес. Но две тяжелые плиты оказались им не под силу. Пару лет назад навели
порядок и на самом кладбище. Расчистили от кустов и разровняли площадку на
вершине. Подняли и уложили плиты, соединив обломки цементом. Поставили
деревянный крест. Возникло нечто арифметически скучное и тоскливое. Ходить
туда не хочется.
Живописные руины дают больше для понимания происходящего в человеческом
мире, чем дежурный новодел.
На освящение креста приезжал даже ксендз из Минска - могучий,
породистый мужчина. Вероятно, именно такими и были миссионеры
Ватикана. Узы целибата поневоле накладывали на них обязанность по
улучшению породы обращаемых в христианство язычников. Каждая религия шагает
по земле, совмещая духовное с телесным. Любопытно, что в священники и в
стражи порядка отбирают людей одной и той же комплекции, что косвенно
свидетельствует о близости устремлений и церкви, и государства. Игнасий (или
Игнаций) Мостицкий, довоенный президент Польши, любил повторять, что один
ксендз заменяет двести полицейских. К сожалению, в России и двести попов не
в состоянии заменить одного милиционера.
Мы как раз с Володей Греком - это фамилия, а не кличка - пилили на
дрова ту самую вербу, которую он изуродовал под маминым руководством. ("Так
страшно было лезть, ну как в первый раз на бабу!") Володя сыпал анекдотами,
легко таскал меня на пиле, предвкушая будущую бутылочку и теплую беседу.
Если я не смеялся, он переспрашивал: "Ну, понял, в чем дело?" Я подтверждал.
Он недоверчиво посматривал на меня и начинал новый анекдот. Любимый
телеперсонаж Володи - Михаил Задорнов. Его шутки он повторяет и объясняет
народу.
Пару лет назад Володя вернулся из города, где у него жена и двое
взрослых парней. Помещаются все в одной маленькой однокомнатной квартирке.
Последние годы, когда завод захирел, работал сантехником в домоуправлении. А
работа известно какая: создает все условия для скоростного спуска на дно
жизни. В итоге жена выгнала: пока пить не бросишь, не возвращайся. Детишки,
лбы что надо, - папины, за метр восемьдесят - тоже поддержали: такой ты нам
не нужен. Куда деваться?
Ну конечно, домой, в родную хату - мать-то не выгонит.
В колхозе он тоже сантехником, к тому же готов браться за любую работу,
кто бы ни предложил. Для нормального психического самочувствия ему нужна
минимум бутылка в день. Ровно столько он и зарабатывает. Поэтому матери
никаких денег не дает. Проблема не в том, что он пьет, а в том, что мало
получает - хватает только на водку. Именно в этом отличие российского
народного пьянства от иностранного.
Только мы с Володей разогрелись, глядь - из-за липы выплывает шляхетная
компания с тем самым ксендзом. Говорят, там были даже родственники панов
Ельских, что живут сейчас в Польше. Один из фамилии Ельских, Франтишек,