"Александр Липков. Толчок к размышлению (историческое исследование по сортиру) " - читать интересную книгу автора

способствовавшим благоустройству города, служили, как это ни грустно,
другие стихийные бедствия - пожары. Деревянная Москва от них выгорала почти
целиком по несколько раз в столетие; с домами сгорали скопившиеся в них
нечистоты, отбросы и насекомые. Отстраиваясь заново, Москва на несколько
лет улучшала свое санитарное состояние".
А далее все снова шло своим чередом. "Зловоние разных оттенков всецело
господствовало над Москвой" - таково свидетельство современника, причем
относящееся не к XVII веку, а, увы, к середине XIX.
Та же ситуация и в других российских городах. В Киеве, например, как
описывал современник, "на каждом шагу попадались пропасти, заваленные
нечистотами", во многих усадьбах разводили свиней, "которые распространяли
вокруг ужасный смрад", выпуск на улицы нечистот и загрязненных вод из
дворов "считался делом обычным и не вызывал с какой-нибудь стороны
протеста". Да-с...
Из воспоминаний И.А.Слонова, приехавшего в Москву мальчиком в середине
1860-х:
"Московские домовладельцы, пользуясь слабым надзором полиции, у себя
на дворах рыли поглощающие ямы и закапывали в них нечистоты и мусор. Таким
простым способом очистки выгребных ям они довели смертность в Москве до
неслыханной цифры - на тысячу умирало 33 человека...
Власовский, вступив в отправление обязанностей московского
обер-полицмейстера, с первых же дней принялся энергично чистить Москву и
вводить новые порядки.
Он начал с московских домовладельцев, обязав их подпиской в месячный
срок очистить на дворах выгребные, помойные и поглощающие ямы. Лиц, не
исполнявших его приказа, он штрафовал от 100 до 500 рублей, с заменой
арестом от одного до трех месяцев. После такой чувствительной кары началась
страшная очистительная горячка. За ассенизационную бочку вместо трех рублей
платили по двенадцать, и в месячный срок московские клоаки были очищены".
Видимо, недолго задержавшийся на своем месте обер-полицмейстер твердо
помнил завет Петра I: "Всем известно, что наши люди ни во что сами не
пойдут, ежели не приневолены будут". Или, как проще выражался другой, много
менее известный государственный деятель (Д. Елагин): "Для того, чтобы
заставить русского человека сделать что-нибудь порядочное, надо сперва
разбить ему рожу в кровь". Если б не крутой Власовский, московской
ассенизацией ещё сто лет ведали бы три добрых начальника - Авось, Небось да
Как-нибудь.
О том, что представляла собой в правление указанных чинов (Авось,
Небось да Как-нибудь) ещё с екатерининских времен упрятанная в подземную
трубу Неглинка, исчерпывающе описано у Вл.Гиляровского:
"Кроме "законных" сточных труб, проведенных с улиц для дождевых и
хозяйственных вод, большинство богатых домовладельцев провело в Неглинку
тайные подземные стоки для спуска нечистот, вместо того чтобы вывозить их в
бочках, как это было повсеместно в Москве до устройства канализации. И все
эти нечистоты шли в Москва-реку. Это знала полиция, обо всем этом знали
гласные - домовладельцы, и все, должно быть, думали: не нами заведено, не
нами и кончится!"
Еще одно примечательное описание, относящееся к 1871 году (Лев Толстой
уже "Войну и мир" закончил) и позаимствованное из газеты "Русская
летопись". На Красной площади - "настоящая зараза от текущих по сторонам