"Семен Липкин. Записки жильца" - читать интересную книгу автора

перманентного пожара, который, едва вспыхнув, так и не охватил Европу.
Француз оказался даже изобретательней своих большевистских наставников.
По его совету у румын отыскали латинский шрифт и выпустили несколько номеров
газеты "Lе соmmunistе", которую назвали органом французской национальной
группы "Иностранная коллегия" комитета партии. Командиру 156-й французской
дивизии доложили, что один номер найден в гальюне дредноута "Эрнест Ренан",
а. другой вслух читали зуавы из Алжира. Командир дивизии, генерал Бориус,
был неглуп. Он сказал: "Мы пришли в Россию, чтобы бороться с большевизмом,
рассматривая его не как болезнь чисто российскую, а как источник заразы,
который может распространиться по всей Европе". И французское командование
поступило решительно и жестоко. Была устроена засада. Схватили Перкеля,
Тарадаша и двух налетчиков из "Косарки", о которой речь впереди. У этих
двоих были с французами отношения деловые, не политические, ограниченные
валютными операциями.
Тарадаш, Ефим Перкель и двое из "Косарки" были расстреляны. Никто в
городе не слышал о каком-либо волнении среди французов. Вскоре их корабли
отплыли на родину.
Что же, вздорной была затея Гринева? Напрасно погибли два большевика и
двое из "Косарки"? Нет, что бы ни делали большевики, все шло им на пользу! И
так еще будет долго, ибо они и чернь - едины, а страшна чернь, ставшая
властью! Казалось бы, провалилась операция прожектера Гринева, тяжелую
утрату понес его комитет, и без того еще не окрепший, - но так только
казалось. То, что было бы неудачей, трагедией для старого, добольшевистского
сообщества, превратилось в блестящую удачу для сообщества нового типа. На
основании действительно происшедших, но разрозненных и второстепенных
случаев государственные историки создали сказочно красивую версию мятежа,
государственные писатели превратили ее в религиозный миф, дети узнавали из
учебников о совместном подвиге русских большевиков и храбрых французских
матросов. Когда пишутся наши записки, развернулась борьба с космополитизмом,
многие из нас возмущаются тем, что Ефима Перкеля вычеркнули из святцев. Что
касается обоих налетчиков, то они давно и прочно причислены к лику советских
святых, об их истинной деятельности упоминать запрещается. А над плоским
лбом иностранного матроса засиял нимб. Он стал одним из основателей
французской коммунистической партии. Ленин вбил для себя опору в землю
Франции.
Комитет, впрочем, оправился довольно быстро. Его укрепили приезжие,
направленные Москвой. Увеличивалось, хотя и медленно, и число сочувствующих
среди местного населения. К ним принадлежал Бориска Варгавтик, подмастерье
дамского портного Ионкиса. Бориска жил далеко от дома Чемадуровой, на
окраинной Романовке, где гнездилась банда налетчиков. Банду почему-то
называли "Косаркой". Говорили, что Бориска связался с налетчиками. При
первых большевиках он вместе с сотоварищами из "Косарки" ворвался в магазин
Кобозева. Утром его нашли в подъезде дома Чемадуровой со стороны Албанского
переулка. Он лежал на вывороченном асфальте, обнимая тюк серой саржи. Под
головой у него был отрез английского сукна. Чуть поодаль валялась
зингеровская машинка - одна головка, - бог весть как сюда забредшая. Бориска
был мертвецки пьян.
Кто-то из жильцов дома осторожно отнес украденное старому господину
Кобозеву, но не в магазин, а на его квартиру в третьем этаже: так было
вернее. Кроме прислуги, в квартире никого не было: владелец магазина куда-то