"Виль Липатов. Житие Ванюшки Мурзина или любовь в Старо-Короткине" - читать интересную книгу автора

Целый месяц - срок немалый - Любка с учителем Маратом Ганиевичем
Смирновым, снаружи смотреть, жили тихо и мирно. Как начался июнь, вставали
через день в половине одиннадцатого, сонные, измятые, шли на Обь купаться.
Потом пили чаи с разными вареньями и магазинными калачами, а затем Марат
Ганиевич у открытого окна садился стихи писать - он им всю жизнь свою решил
посвятить. Ему, наверное, способнее стихи было писать возле окна, потому что
всех видит, кто по улице идет, кто на скамеечке сидит. Посмотрит-посмотрит в
окно - попишет, опять посмотрит - снова попишет. В четные дни Марат Ганиевич
вставал рано, Любку не будил, попив холодного, вчерашнего чаю, шел принимать
школьные экзамены.
Десятого июня приносят людям районную газету "Советский Север", люди
берут ее в руки и сразу видят, что черными большими буквами написано
"Родина", а чуть повыше: "Марат Смирнов". Ну деревня забушевала! Уж до чего
старый старик Евлампий, так и тот читал при всем честном народе:

Скоро самый последний звонок прозвенит,
Солнце весело встанет в полдневный зенит...

В этот день, говорят, учитель Марат Ганиевич Смирнов купил сто номеров
газеты "Советский Север", прочел каждую и так утомился, что спал без просыпу
до позднего вечера, а проснувшись, перепугал Любку словами: "Кофе прошу!", -
хотя вчера говорил, что кофе да еще в постели пьет только самоубийца.
Вредный для сердца продукт - кофе.
Все эти весенне-летние дни Иван жил медленно, тихо, смутно, точно
угорелый после бани. В девятый класс он все-таки доходил, а десятый решил
кончать в вечерней школе и, записавшись в нее, заговорил с матерью о
колхозной тракторной работе. Знатная телятница Прасковья до того
обрадовалась, что давай сына целовать-обнимать, и назавтра Иван пришел к
колхозному председателю Спиридонову Якову Михайловичу, сел на хороший
бархатный диван и стал слушать председателя, который изо всех сил старался
скрыть торжество, что в трактористы просился сам Иван Мурзин, который еще
школьником был головастей и попроворней всех колхозных
тракторюг-рекордсменов.
- Ну что ж, Иван Васильевич, - начал говорить председатель Яков
Михайлович, - решение сочетать работу в колхозе с учебой в вечерней школе вы
приняли правильное, но со мной директор школы вчера два часа толковал. Он
утверждает, Иван Васильевич, что вы обладаете выдающимся математическим
талантом, говорит, есть у вас прирожденная математическая шишка - так он
выразился. Одним словом, директор утверждает, что вы можете стать выдающимся
математиком, гордостью нашей науки... - Председатель Яков Михайлович снял
очки. - Придется вам поднатужиться, дисциплинироваться, тем более что... -
Он снова надел очки. - Понимаете, Иван Васильевич... Председатель опять
замялся, а Ванюшка хмуро сказал:
- Это вы насчет того, чтобы меня на старый трактор посадить?
- Совершенно верно, Иван Васильевич! Исстари заведено, что начинающие
механизаторы берут под опеку повидавшую виды машину, проходят на ней
тернистый путь познания тракторной механики, а уж затем получают новый
механизм, иными словами, трактор... Думаю, что и ты, Ванюшка, сочтешь за
честь вдохнуть жизнь в старую машину.
Ванюшка хмыкнул.