"Виль Липатов. Повесть без начала, сюжета и конца..." - читать интересную книгу автора

За несколько дней до приезда в Таежное заместителя председателя
райисполкома Игоря Петровича Стамесова, в четверг, когда Нина Александровна
давала в день три урока - все в первую смену,- в большой и жаркой по-зимнему
учительской произошел тягостный эпизод, сыгравший в дальнейшем жизненном
укладе и умонастроении Нины Александровны такую большую роль, что она не
могла предвидеть и сотую часть нежелательных последствий.
День тогда выдался серенький и мерзопакостный, с самого утра над
поселком путешествовали бесплодные тучи, зловеще кричали отупевшие от
непонятной погоды вороны, деревья тяжело поникли под смерзшимися снежными
шапками, и все это было таким, что по тихой учительской бродила будничная
тоска.
Учительская! Кто не знает эти комнаты в средних школах. В них обычно
стоит несколько ободранных фанерных шкафов, заваленных сверху изношенными
географическими картами, старыми классными журналами, тетрадями,
измочаленными учебниками и разнокалиберными, серыми от пыли глобусами; кто
не помнит непомерно длинный стол, покрытый красной скатертью из материала,
на котором пишут мелом праздничные лозунги, щелястый желтый пол, возле
порога стертый подошвами учеников, приходящих на "взбучку"; непременный
фикус в большой кадке с землей, из которой торчат окурки, неожиданно
щеголеватые занавески, испачканные фиолетовыми чернилами; кто не видел на
стенах таких учительских графиков дежурств по школе; планов работы
пионерских дружин, ведомостей успеваемости по классам с разноцветными
треугольничками в клетках, списков ответственных за противопожарную
безопасность и так далее и так далее.
Неприятный эпизод произошел во время третьего урока, минут за двадцать
до конца, когда в учительской ждали своего часа всего три человека - Нина
Александровна, пожилая преподавательница истории Екатерина Викторовна Цырина
и литераторша Люция Стефановна Спыхальская. Преподавательница истории, сидя
под фикусом, сосредоточенно читала газету и что-то в ней подчеркивала
красным карандашом "великан", литераторша Люция Стефановна, положив руки на
колени, смотрела, как за окнами грустно плывут тучи, и мурлыкала сквозь зубы
модную песню. Кроме этого, Люция Стефановна занималась верчением,
расстегиванием и застегиванием второй сверху пуговицы на облегающей высокую
грудь нейлоновой кофточке.
Собственно говоря, Люция Стефановна Спыхальская тем и славилась, что
всегда и везде занималась второй сверху пуговицей на кофточке, причем эта
знаменитая и смешная привычка имела точное объяснение. Дело в том, что у
Люции Стефановны была очень красивая грудь, такие демонстрировали знаменитые
кинозвезды итальянского экрана, а вот все остальное у литераторши было
сугубо обыкновенным: коренастая коротконогая фигура, длинные крупные руки,
широкая мускулистая шея и деревенское круглое лицо с носом-кнопкой. В этом,
наверное, была повинна мать-сибирячка, втайне от поселка жившая с неким
Спыхальским. В последний год войны отец литераторши был призван в ряды
Войска Польского и убит бандитами уже после войны. Вот тогда-то и
выяснилось, что второклассницу Людмилу Трифонову на самом деле зовут Люцией
Стефановной Спыхальской. А крутить, расстегивать и застегивать вторую
пуговицу на кофточке Люция Стефановна начала после того, как директор школы
Белобородова грубо с глазу на глаз заявила: "Прошу, голуба моя, не являться
в классы с бальным декольте. Видит бог, у тебя есть что показывать, но в