"Виль Липатов. Повесть без начала, сюжета и конца..." - читать интересную книгу автора

- Если бы вы знали, Нина Александровна, как вас обожает Людмила! -
прикладывая руки к груди, клялся плановик.- Она говорит, что вы самая умная,
современная и самостоятельная женщина в Таежном. Для Людочки абсо-лют-но
потеряна та суббота, на которой вы отсутствуете.
Однако по глазам Сергея Вадимовича Нина Александровна поняла, что
шушуканье с плановиком было не таким уж потешным, как хотел показать муж.
Одет Сергей Вадимович был черт знает во что - потертые до дыр вельветовые
брюки неопределенного цвета, из заношенных домашних тапочек видны большие
пальцы, а вот на плечи была накинута модная лыжная куртка, которой раньше не
было в вещах Сергея Вадимовича. Как только Нина Александровна уселась за
свой рабочий столик и включила лампу под зеленым абажуром, муж сказал:
- Вернемся к нашим баранам... Так кто же информировал Булгакова о
выходе из строя дизеля на Весеннинском? Это во-первых, а во-вторых, меня
поражает оперативность информатора. Уж не пользовался ли кляузник эфиром?
Все это было сказано настойчиво, требовательно, но тихохонько, с
улыбкой, с "любезными" глазами, с такой небрежностью, словно Сергей
Вадимович именем кляузника интересовался между прочим, как бы по скучной
необходимости, и Нина Александровна предполагала, что именно за этим
противоречием скрывался сильный, жестковатый, целеустремленный характер.
Ничего иного в муже, кроме сильного характера, Нина Александровна и искать
не могла. Конечно, люди ошибались, когда принимали внешнее легкомыслие
Сергея Ларина за тщательно скрываемые мягкость и доброту.
- Так как же мы отнесемся к этой детективной истории, дорогой Геннадий
Иванович? - прежним тоном спросил Сергей Вадимович.
- Ровно через три дня вы будете знать все! - опять прижав руки к груди,
проникновенно заверил Зимин.- Ровно через три дня и ни днем позже...
С этого мгновенья Нина Александровна перестала слушать разговор мужчин,
углубившись в свое дело, и вернулась к действительности только тогда, когда
Зимин, изысканно откланявшись, ушел и наступило время ужина. Сложив
аккуратной стопкой проверенные тетради, она сладко разогнула спину и пошла в
кухню сама, так как домработница Вероника наотрез отказалась кормить
завтраками, обедами и ужинами мужчину, то есть Сергея Вадимовича, и Нине
Александровне пришлось согласиться. С домашними работницами в поселке
Таежном было так же трудно, как и в столице нашей родины, ибо поселковый
Совет разрешал прописку только тем гражданам, которые собирались работать в
сплавной конторе или в одной из двух артелей. Это и помогло Нине
Александровне - депутату райсовета - вопреки положению взять в домработницы
пышнотелую девицу Веронику, закончившую в родной деревушке восьмилетку.
Родители Веронике помогать не могли, и вот для того, чтобы получить
образование в вечерней средней школе, она сделалась домашней работницей с
зарплатой пятьдесят рублей в месяц, бесплатной кормежкой, двумя выходными
днями и раскладушкой на кухне. За время работы в доме Нины Александровны
домработница трижды бастовала, угрожая уйти в дом сегодняшнего гостя,
плановика, где почти всю женскую работу выполнял Зимин, а Веронике пообещали
взамен раскладушки кровать с панцирной сеткой. Бунт домработницы Нина
Александровна, естественно, объяснила теснотой дома и раскладушкой, но
вскоре выяснилось, что дело в другом. "Этого еще не хватало! - сказала
домработница Вероника, когда Нина Александровна однажды попросила ее
выгладить брюки Сергея Вадимовича.- Со штанами я еще не возилась... Да я
этих мужиков в упор не вижу! И подавать на стол никакому мужику не буду!"