"Виль Липатов. Повесть без начала, сюжета и конца..." - читать интересную книгу автора

затхлом воздухе. Потому Нина Александровна до конца коридора дошла одна, ей
неудержимо хотелось обернуться и посмотреть, что произошло с зимними
ботинками Замараева, но она, конечно, не обернулась и вскоре оказалась на
улице, где все было сереньким, низким и грязноватым, кроме сверкающей лаком
"Волги", принадлежащей Таежнинской сплавной конторе.
- Пожалуйста, Нина Александровна!
Подходя к машине, она почему-то ощущала себя такой же сильной, яркой и
стремительной, как новенькая "Волга".
- Отправляйтесь в Таежное! - приказала Нина Александровна дяде Коле.- Я
задержусь...
День в Пашеве выдался теплым, сырым, темным от низких сероватых туч;
все вокруг по-прежнему казалось грязным, низким и широким, в ста метрах от
райисполкома буксовал на раскисшей дороге большой зеленый грузовик, похожий
на гигантскую навозную муху и жужжанием и цветом. Над машиной летали
обрадованные суматохой сороки, напоминающие из-за всеобщей серости ворон.
Сначала Нина Александровна не знала, куда ведут ее ноги, шла только для
того, чтобы не останавливаться, а потом поняла, что левая нога стремится в
райисполком, где Нина Александровна как депутат бывала почти всякий раз,
когда приезжала в райцентр. Обнаружив, куда ведут ее ноги, она поняла, чего
им, ногам, надо: дела, отвлечения от тяжелых мыслей, энергичного
существования.
Остановившись, Нина Александровна по-крестьянски заботливо подумала о
том, что, по всей вероятности, затишье в серых и низких тучах кончится
мокрым снегом - так они были тяжелы, обременены, перенасыщены. И она пошла
быстро в другую сторону... Звук буксующего грузовика постепенно затихал за
спиной, сороки тоже угомонились, обнажившийся местами от снега деревянный
тротуар, казалось, был бесстыдно голым; над районным маслозаводом висела
такая крупная вывеска, какой, наверное, не имели заводы-гиганты; здесь же на
воротах, как на таежнинской парикмахерской, бессонно разговаривал динамик:
"...выпуск станков увеличился..."
Райцентр внезапно кончился - дома оборвались, словно кинопленка,
увиделась небольшая возвышенность, на которую изящно и легко взбегали кресты
и звезды большого благоустроенного кладбища. Так вот куда вели теперь ноги
Нину Александровну Савицкую! Впрочем, посещать кладбище давно стало для нее
разрядкой. Нина Александровна начала подниматься на кладбищенский взгорок,
что сейчас, после развода с Алексеем Замараевым, оказалось для нее просто
необходимым. Она подумала о том, что вот в эти самые минуты, когда каждая
клеточка ее тела так напряжена, что она самой себе кажется сияющей, яркой и
сильной, как директорская "Волга", могут наконец на фоне кладбищенских
мыслей о бренности всего сущего прийти ответы на неразрешимые пока вопросы
ее теперешней жизни. "Жаль только,- издеваясь над собой, думала Нина
Александровна,- что кладбище такое благоустроенное, современное, чистенькое.
Эх, была бы разруха, упавшие кресты, растерзанные могилы!"
Она вошла в ворота металлической ограды кладбища, подумав, куда идти -
направо или налево,- пошла прямо, стараясь не замечать мелочей. Судя по
характеру и жизненному призванию Нины Александровны - математика! - она
должна была, наоборот, принять с удовлетворением хорошую планировку,
порядок, чистоту, которые чрезвычайно ценила во всех других случаях. Почему
же она поеживалась от современной планировки райцентровского кладбища с
чистыми и прямыми улицами и тремя площадями?