"Виль Липатов. Брезентовая сумка" - читать интересную книгу автора

Но после этого почему-то сразу не ушел, а как бы застрял в дверях,
повернув голову в сторону начальства. Может быть, хотел сообщить
какие-нибудь дополнительные факты, а может быть, прощался уже навеки со
своей замечательной сумкой, равной которой во всем небольшом городе,
наверное, не было.
- Здорово переживает! - сказал начальник автоколонны.
За пятнадцать минут до начала производственного совещания возникла
непредвиденная трудность. Оказалось, что красный уголок не может вместить
всех пришедших на собрание, и руководство колонны не сразу сообразило, в чем
дело. Утверждать, что на предприятии производственные совещания посещались
из рук вон плохо, было бы несправедливым, но, с другой стороны, больше
шестидесяти-семидесяти процентов работающих в автоколонне на собрание не
приходило. Кто малыша вызволяет из детсада, кто испытывает головную боль при
лихорадочном состоянии, кто навещает больного брата в очень далекой
загородной больнице и так далее.
Сегодня на экстренное производственное совещание пришли все, и мест в
красном уголке не хватило, хотя принесли стулья из бухгалтерии, бытовки,
кабинетов начальства и прочих мест. Однако молодые водители и слесари без
жалоб стояли, прислонившись к стенам, - большой интерес был к собранию.
- Начинать надо! Где он? Богомяков где?
Понятно, что знатный водитель Борис Андреевич Богомяков, верный своим
принципам, явился на собрание ровно за три минуты до начала. Сесть ему,
естественно, было некуда, но он почему-то занять классное место в зале не
стремился. Богомяков вообще сейчас был странный, незнакомый, так как
смущенно улыбался, словно говорил: "И зачем это собрание? Вот взяли и
подняли шум из-за дрянного пустяка!" Одним словом, продолжая все так же
незнакомо улыбаться, Богомяков скромно прислонился к стенке. Невиданное
дело!
- Начинаем, товарищи! - заговорил энергично начальник автоколонны
Самохин. - Наше предприятие в социалистическом соревновании...
На выступление Самохин потратил семь-восемь минут, не более, затем
скорбным голосом сообщил о чрезвычайном происшествии в колонне, заметив при
этом, что одно дело, когда слесарь у слесаря временно ключ "уведет", и
другое дело, когда вскрыта машина. Факт это такой вопиющий, что кладет пятно
на весь дружный и сплоченный коллектив.
- Слово предоставляется Борису Андреевичу Богомякову.
Десять метров до фанерной трибуны потерпевший прошел медленно, заметно
было, что на ходу он напряженно размышляет, а смущенная и даже виноватая
улыбка с его лица так и не исчезла. Взобравшись на трибуну, Борис Андреевич
неожиданно тонкоголосо произнес:
- Я хочу просить у вас прощения, товарищи! Не из гаража украли мою
сумку... - Он прижал руки к груди, огорченно покачал головой. - Только с
большой горячки я мог подумать, что машину в автоколонне обворовали... Еще
раз прошу прощения, товарищи, но мою машину, как я вычислил, обокрали возле
закусочной "Волна". Не знаю, какое затмение на меня нашло, но позабыл я
машину запереть... И вот... В третий раз прошу у вас прощения, товарищи.
Тихо было в президиуме, тихо было в зале, так как - все это
чувствовали - большая неправда скрывалась за словами передового водителя, да
и весь он по-прежнему был таким, каким никогда не бывал. Врет, определенно
врет! В принципе машину возле шоферской закусочной "Волна" могли обворовать,