"Виль Липатов. Игорь Саввович " - читать интересную книгу автора

вытянул прямо перед собой руки - они ходуном ходили, они так крупно
вздрагивали, словно он их нарочно дергал, а самого Игоря Саввовича темнота в
глазах повлекла в сторону. Он пошатнулся.
- Понятно! Садитесь! - сказал Баяндуров, а сам, наоборот, поднялся. -
По схеме профессора Баяндурова... - он улыбнулся. - Какие стрессы и тем
более дистрессы вам приходится переносить? Игорь Саввович, это очень важно.
Подумайте как следует...
Только из уважения к большому и доброму Баяндурову, только из
почтительности перед его славой Игорь Саввович сделал вид, что старательно
обдумывает вопрос профессора. На самом же деле о стрессах и тем более
дистрессах он думал изо дня в день не менее полугода, в надежде
самоизлечиться, следил за собой внимательно и придирчиво, чтобы найти то, о
чем сейчас спрашивал Баяндуров.
- Гасан Гасанович, - осторожно начал Игорь Саввович, - как это ни
странно, но стрессов и - более того! - дистрессов я не переносил...
Новомодное словечко "стресс" в двадцатом веке, в годы
научно-технической революции, заменяло привычные в прошлом слова "встряски",
"перегрузки", "переживания", а еще более грозное "дистресс" романисты в
прошлом называли пышно и торжественно: "смертельно опасное потрясение", а
позже - "шоковое состояние".
- Я полгода, как кошка за норой, следил за собой и обнаружил только
один легкий стресс, - сказал печально Игорь Саввович. - Только один, и
притом пустяшный...
- Что именно?
Игорь Саввович ответил не сразу. Ему об этом говорить не хотелось, но
он сам полез на рожон, и теперь приходилось или говорить прямо, или
путаться. "Черт с ними!" - мысленно выругался он и сердито ляпнул:
- Испытываю непонятные, часто несправедливые вспышки ненависти к
некоторым людям. Иногда это хорошие и добрые люди.
- Велика ли интенсивность?
- А бог ее знает! Хочется дать по морде, и притом неизвестно кому...
После этих вспышек я чувствую себя выжатым, как мокрое белье...
Кто может объяснить, почему лицо молодой врачихи с каждой секундой
становилось все мягче и моложе, хотя она и без того была молода? Черт знает,
как это досадно, когда видишь, какую нежность излучают ее карие глаза, хотя
на стуле сидит больной человек. Профессор Баяндуров - этакий пройдоха -
раньше Игоря Саввовича "засек" женщину на особом отношении к пациенту и уже
несколько раз с усмешкой поглядывал на нее, словно говорил: "Попалась,
голубушка!" И это тоже было ненужным, отвлекало Игоря Саввовича от самого
Баяндурова, и он порой терял нить мысли профессора.
- Есть ли избирательность во вспышках ненависти? - спросил Баяндуров. -
Кого больше? Родных, близких людей или посторонних?
- Не знаю! - ответил Игорь Саввович. - Никакой системы нет.
Баяндуров подошел к окну, выглянул, звучно почмокал губами, словно звал
собаку. Потом, оставаясь в окне, тоненько свистнул, и опять было похоже, что
зовет собаку. Это со второго-то этажа да еще в такой больнице! Игорь
Саввович понимающе усмехнулся, и как раз в этот момент Баяндуров мгновенно
повернулся к нему, расширенными глазами посмотрел в лицо.
- Вас раздражало мое дурацкое почмокивание? - спросил он.
- Что вы, профессор! Смешно и нелепо...