"Виктор Сергеевич Липатов. Краски времени (сборник очерков о художниках) " - читать интересную книгу автора

Город подобен Киприде, рождающейся из движения и гармонии стихий, -
незастылый и прекрасный.
Исследователи единодушны: никто лучше Эль Греко не передал дух Толедо,
"города поколений", "жемчужины Востока".
В Толедо - культурный, промышленный и торговый центр - художник
попадает, когда уходит эпоха беспредельной веры в возможности и могущество
человека. И естественна жажда самоанализа. Мир внутри себя становится
увеличительным стеклышком, фокусирующим лучи наиболее разительного и
характерного, что происходит вокруг. Толедские гуманисты знают Эль Греко не
только как художника, но и как "великого философа". О том свидетельствует и
список библиотеки, которую Эль Греко пополнял даже тогда, когда в его
гардеробе было всего три рубашки. Плутарх, Ксенофонт, Петрарка, Ариосто,
Гомер, Еврипид, Аристотель, Эзоп, Тассо, Гиппократ, Витрувий, Альберти...
Эль Греко - великий философ, а его город называли "наковальней ума".
Особенно же, очевидно, привлекла художника черта, близкая ему по
характеру, - восстающая гордость Толедо. Там "закалялись души и шпаги",
восстание коммунерос [Восстание коммунерос - восстание целого ряда испанских
городов, недовольных политикой императора Карла V, уничтожившего
средневековые вольности. Восстание проходило под девизом: "Мы принесли
взаимную присягу за короля и коммуну".] долго помнили император и короли.
Чувство собственного достоинства и гордыню отмечают у Эль
Греко современники. Даже с Микеланджело он разговаривает строптиво,
замахиваясь на его фрески: и он, Эль Греко, может написать не хуже,
по-своему... С заказчиками он надменен, чувствует себя одаряющим и
снисходящим. Яростные тяжбы за оплату картин - не сутяжничество стяжателя -
кровавые битвы, отстаивающие честь. Им сопутствовала всеевропейская
известность: они служили примером защиты прав творческого человека.
Но не стоит представлять художника этаким несдержанным смельчаком. На
площади его противоречивого города состязались поэты, и там же сжигали
еретиков. Эль Греко, внутренне свободный человек, пророк нового видения в
искусстве, жил и под знаком инквизиции. Может быть, и это объясняет обилие
картин на библейские сюжеты.
Но есть еще и портреты.
Два - особо противоборствующие. "Мужской портрет" - символ того
времени. Человек на портрете похож на доктора, который отчаялся исцелить
всех больных. Великая грусть объяла и иссушила его лицо. Может быть, и
отблеск костров инквизиции в этом лице?.. (Хвастал же Филипп II, что
двадцать служащих инквизиции держат Испанию в "покое".) Впалые щеки,
отчетливо обозначившиеся морщины. Негустая и как-то жалостно изогнувшаяся
бородка крепко заиндевела сединой. Лицо стало скупым, лаконичным. В нем
бесконечность понимания, сожаления и доброты. Лицо - словно обнаженная
мысль. Глаза - приемлющие мысль как муку и награду. Одежда подчеркивает
несуетность и сосредоточенность на главном. Иные видят в "Мужском портрете"
великого современника Эль Греко - Сервантеса. И действительно, умный и
грустный человек на портрете мог сказать вслед за Дон Кихотом: "...обрати
взоры свои на самого себя, ибо более трудного познания нельзя себе и
представить. А познав себя, ты не будешь надуваться, как лягушка, захотевшая
сравняться с волом..."
О человеке на портрете можно сказать и словами современника Эль Греко,
поэта Луиса де Леона, что у него "...сердце билось, в котором мирозданье