"Виль Липатов. Серая мышь" - читать интересную книгу авторастаканов так, что в последней бутылке не осталось ни капельки, а стаканы
содержали ровно по сто тридцать шесть граммов. - Зачинаю! Ванечка начал священнодействовать. Он ногтем прочертил на бутылке только ему видимую черту, зачем-то встряхнув и взболтав водку, обвел приятелей значительным, важным, надменным взглядом. Он уже было наклонил бутылку к стакану, чтобы наливать, но Витька Малых задержал его руку. - Ты ровно не разливай, Ванюшк! - сказал он. - Ты мне чуть плесни, а Семену поболе набухай... - Хрена ему! - злобно закричал Устин Шемяка и погрозил Витьке волосатым кулаком. - Я на свои кровные кажного поить не хочу... Хрена ему, пьянюге несчастному! Семен Баландин этого вопля не услышал: привалившись к плечу Витьки спиной, закрыв глаза и свистя горлом, он находился в полуобмороке, в полузабытьи; пористое, вздутое водянистой подушкой лицо Семена с прозрачными мешками под глазами, с чернотой обуглившихся губ и дрожащей кожей было таким страшным, что Витька, махнув рукой, потупился. - Ты бы не кричал, Устин! - после небольшой паузы рассудительно сказал Ванечка Юдин. - Ты бы не орал, ежели в этом деле ни бельмеса не понимаешь... - Он поставил бутылку на землю, покачал головой. - Семен могет запросто помереть, если ему дозы не дать... Небось помнишь парикмахера Сашку? Отчего он перекинулся? Вот то-то же!.. Сашка оттого перекинулся, что дура-баба ему опохмелиться не дала! - Ванечка осуждающе пожал плечами, посмотрел на сиреневую руку. - Ушной врач так и говорил: "Дай, говорит, дура-баба Сашке опохмелку, он, говорит, меня бы попреж под Четырех приятелей обнимала подкова веселых от солнца молодых елок, над ними сияло яркое и тоже молодое небо, под ними тихо-тихо текла великая сибирская река Обь, вздымающаяся к небу, как море; шел по реке буксирный пароход "Литва", на деревянных баржах вращали крыльями ветряки-насосы, пароход деловито бил по воде плицами и шипел паром; ходил под яром по песку пожилой человек в красных плавках на загорелом теле - то приседал, то пружинисто вскакивал, то падал грудью на землю. Это делал утреннюю зарядку директор шпалозавода Савин. - Семен Василич, держи! - великодушно сказал Ванечка. - Грамм сто семьдесят тебе набухал... Однако Семен Баландин и на этот раз не услышал - сидел неподвижный, бледный как смерть, и Витьке Малых пришлось пошевелить плечом, чтобы он пришел в себя. Почувствовав толчок, Баландин выпрямился, медленно повернулся к Ванечке Юдину и вдруг испуганно и нервно расширил мутные глаза - увидел водку. Глядя на бутылку, он делал мелкие глотательные движения, стиснув губы, вздрагивал так, словно его колотила лихорадка. - Похмелись, Семен Василич! Еще раз вздрогнув, Баландин неожиданно для всех вскочил, прикрыв рот ладонью, бросился в гущу молодых елок, извиваясь и стеная, начал блевать на землю; он три дня ничего не ел, только пил, и сейчас Семену рвотой выворачивало внутренности, из желудка поднималась ядовитая желчь, пузырилась на губах, дыхание прерывалось, и все это было так тяжело, что приятели Баландина, отвернувшись от него, стали глядеть на утреннюю реку. - Ну, чего, Семен Василич, проблевался? - деловито спросил Ванечка, |
|
|