"Виль Липатов. Серая мышь" - читать интересную книгу автора

замедлилось, остановилось, и стало слышно, как хрипло, задушенно, с
перерывами дышит Семен Баландин, которого уже не держала спина - он упал
боком на серые доски забора. Бледный, с трясущимися губами, обмякший, как
пустой мешок, Семен Баландин из-под смеженных ресниц с суеверной надеждой
и тайным неверием глядел на деньги. Когда Ванечка Юдин еще раз пересчитал
монеты, он судорожно глотнул воздух, закашлялся и уронил голову на грудь:
это был обморок.
- Тридцать четыре копейки не хватает! - торопливо сказал Ванечка
Юдин. - А ну давай, народ, шукай скорей тридцать четыре монеты, как бы
Семен богу душу не отдал!.. Витюх, гони двадцатник, а у меня пятнадцатушка
имеется...
Было около половины девятого, солнце уже перевалило через молодой
осокорь на обском яру, река на глазах делалась сиреневой и прозрачной,
словно ее подсвечивали со дна; по улице две девчонки несли на загорбках
молодую траву - они, наверное, собирались кормить шкодливых коз, которые в
стаде пастись не умели.
Девочки завернули в переулок, сделалось совсем тихо и пустынно, но
через несколько секунд из того же переулка, где скрылись девочки,
выкатилось один за одним десять солнц разного размера - четыре больших,
четыре средних размеров, два солнца были маленькими. Это ехали на
велосипедах пять человек: двое взрослых, двое мальчишек десяти-одиннадцати
лет и девочка лет семи-восьми.
- Цыпыловы! - шепнул Витька Малых. - Цыпыловы в лес поехали!
Велосипедные солнца медленно катились по длинной улице.


2

Магазинные двери открывались наружу, как в пожарном депо, в помещении
пахло свежим пшеничным хлебом, мышами, слежавшимся ситцем, хозяйственным
мылом и рогожей; здесь светились во всю стену два больших окна, стояли
неструганые сосновые полки, висела табличка "Покупатели, будьте взаимно
вежливы с продавцом", а у хмурой, всегда строгой продавщицы Поли было
сурово-иконное, фанатичное лицо. Обнаженные по локоть руки продавщицы не
брали товар, а хватали, не клали хлеб на весы, а швыряли, не снимали товар
с весов, а злобно сдергивали. Глаза у продавщицы Поли были постно опущены.
Первой в очереди стояла толстая и важная жена рамщика шпалозавода
Варфоломеева - при часах на сдобной руке; за ней с мечтательным видом
выжидала свой черед солдатка Ляпунова в пестром мужском свитере; за спиной
Ляпуновой толпились бабы попроще, всего человек десять, включая двух
девчушек, держащих мелкие деньги в потных кулаках. Очереди было на
полчаса, а то и больше.
- Не топочите! - шепнул Ванечка Юдин. - Иди тихой ногой... Это Поля
уважает!
Остановившись в хвосте очереди, четверо приятелей начали ловить
взгляд продавщицы Поли подхалимскими, трусливыми и молящими глазами; даже
звероподобный Устин Шемяка кривил губы, задыхающийся Семен Баландин глядел
на продавщицу со страхом, Витька Малых и Ванечка Юдин улыбались просторно,
наперегонки, словно устроили соревнование - кто лучше улыбнется. Улыбка
Ванечки Юдина была льстивой и подобострастной, а Витька улыбался