"Марио Варгас Льоса. Письма молодому романисту" - читать интересную книгу автора

новый масштаб: мифологический, литературный или риторический. Это,
безусловно, и является целью контрапункта - соединения "реалистических"
эпизодов с коллажами. Кортасар уже использовал подобный прием в первом своем
опубликованном романе - "Выигрыши", где, вплетаясь в приключения пассажиров
корабля, на котором происходит действие, возникают монологи Персио, очень
необычные размышления отвлеченного, метафизического характера, подчас слегка
туманные, цель которых - добавить мифологическую объемность "реалистической"
истории (правда, повторю, в данном случае, как, впрочем, и всегда у
Кортасара, упоминание о реализме звучит не слишком уместно).
И все-таки с воистину непревзойденным мастерством Кортасар использует
прием сообщающихся сосудов в рассказах. Позвольте напомнить Вам маленький
шедевр - где писательскую технику можно назвать ювелирной, - я имею в виду
рассказ "Ночью на спине, лицом кверху". Вы хорошо его помните? Герой -
мотоциклист, попавший в аварию на улице большого современного города (это,
конечно, Буэнос-Айрес), ему сделали операцию, и, лежа на больничной койке,
он переносится - что сперва кажется нам чистым бредом - в совсем другое
время, в доколониальную Мексику, в самый разгар "цветочной войны", когда
ацтекские воины отправлялись на охоту за людьми, чтобы затем принести их в
жертву своим богам. Отсюда повествование начинает развиваться по принципу
сообщающихся сосудов - мы то возвращаемся в больничную палату, где находится
на излечении герой, то оказываемся в иной эпохе - там он же тщетно пытается
убежать от преследователей и в конце концов попадает в руки ацтеков, которые
тащат его к пирамиде, где он вместе с другими пленниками будет принесен в
жертву. Контрапункт - результат тонко выполненных временных скачков, когда
обе реальности, современная больница и лесные заросли древней Мексики,
сближаются и видоизменяют друг друга. А в финальном кратере - где происходит
еще один скачок, на сей раз не только временной, но и изменяющий уровень
реальности, - оба времени сливаются, и вроде бы выясняется, что герой на
самом-то деле никакой не мотоциклист, живущий в современном городе, а
мотека, которого за миг до того, как жрец вырвет у него сердце ради
ублажения кровожадных богов, посещает видение: словно он попадает в будущее
с его городами, мотоциклами и больницами.
А вот другой, очень похожий рассказ, хотя композиционно он гораздо
сложнее, и в нем Кортасар использует прием сообщающихся сосудов еще
оригинальнее. Я имею в виду шедевр под названием "Идол Киклад". И в этом
рассказе тоже история протекает в двух временных реальностях: одна
современная и европейская - греческий островок и мастерская скульптора под
Парижем, и вторая, отнесенная от нынешних дней почти на пять тысяч лет,
примитивная цивилизация на побережье Эгейского моря. По сохранившимся
фрагментам орудий труда и статуй археологи пытаются восстановить древнейшие
обычаи, магические ритуалы, вообще культуру. Но в рассказе далекое прошлое
вторгается в настоящее - коварно и незаметно, сначала с помощью пришедшей
оттуда маленькой статуэтки, которую два друга, скульптор Сомоса и археолог
Моран, нашли в долине Скорос. Два года спустя статуэтка оказалась в
мастерской Сомосы, который сделал с нее много копий - и не только из
эстетических соображений, но и потому, что ему казалось, будто таким образом
он сумеет перенестись в те времена и в ту культуру. Происходит встреча
Морана с Сомосой в мастерской последнего - это основное время рассказа, и
рассказчик вроде бы даже намекает, что Сомоса потерял рассудок, а Моран
пребывает в здравом уме. Но вдруг в чудесном финале, когда Моран убивает