"Марио Варгас Льоса. Письма молодому романисту" - читать интересную книгу автора

ли Вам когда-нибудь видеть человека, у которого внутри сидит этот ужасный
паразит? Я видел и могу Вас заверить, что те дамы достойны называться
героинями, мученицами красоты. В начале шестидесятых годов у меня в Париже
был замечательный друг - молодой испанец Хосе Мария, художник и киношник. И
он страдал этим заболеванием. Дело в том, что, попав в организм, солитер
словно бы с ним соединяется, питается за его счет, растет и крепнет, и
невероятно трудно изгнать его из тела, которое он поработил и где ему очень
привольно живется. Хосе Мария худел, хотя ему приходилось непрерывно есть и
пить (прежде всего молоко), чтобы ублажить паразита, поселившегося у него во
внутренностях, иначе муки больного становились нестерпимыми. Но все, что он
ел и пил, не шло бедняге на пользу и не доставляло никакого удовольствия.
Однажды мы беседовали в маленьком бистро на Монпарнасе, и Хосе Мария поразил
меня своим признанием: "Мы с тобой часто проводим время вместе. Ходим в
кино, на выставки, бродим по книжным лавкам, часами спорим о политике,
литературе, кино, общих друзьях. Ты все это делаешь ради собственного
удовольствия, а вот я нет. Я - ради него, солитера. Во всяком случае, у меня
такое ощущение, будто теперь я живу не для себя, я для того, кто засел у
меня внутри и чьим рабом я стал".
С тех пор мне нравится сравнивать жизнь писателя с жизнью моего друга
Хосе Марии. Литература - не времяпрепровождение, не спорт, не изящная игра,
которой дарят часы досуга. Это занятие требует полной, исключительной и
исключающей все прочее отдачи, главенства, на которое ничто другое не должно
посягать, это добровольно избранное служение, превращающее избравших его
(счастливых мучеников) в рабов. Литературой надо заниматься постоянно, она
заполняет собой всю жизнь, а вовсе не только те часы, когда человек сидит и
пишет; она подчиняет себе все прочие дела, потому что литературный труд
пожирает саму жизнь писателя, подобно огромному солитеру, поселившемуся в
человеческом теле. Флобер говорил: "Литература - это образ жизни". Иными
словами, тот, кто выбрал столь прекрасное и всевластное призвание, тот не
пишет, чтобы жить, а живет, чтобы писать.
Но, как оказалось, мысль сравнить писательское призвание с солитером не
оригинальна. Я только что узнал об этом, читая Томаса Вулфа (учителя
Фолкнера, автора двух мощных романов - "О времени и о реке" и "Взгляни на
дом свой, Ангел"), который описал свои отношения с писательством так, словно
внутри у него поселился червь: "...сон умер - благодетельное, темное и
сладостное забвение детского сна. Червь проник в мое сердце, червь лежал
там, свернувшись кольцами и питаясь соками моего мозга, моего духа и моей
памяти, - я понял, что меня сжигает огонь моей собственной души, что меня
истощает мой собственный голод, что я пойман на крючок собственного
яростного и неутолимого желания, которое поглотило мою жизнь на годы вперед.
Иначе говоря, я понял, что какая-то одна клеточка моего мозга, сердца или
памяти будет отныне гореть вечно - ночью, днем, сплю я или бодрствую; червь
насытится, свет загорится, и никакое лекарство - хлеб или вода, дружба,
путешествия, спорт, женщина - не исцелит меня, и до тех пор, пока смерть не
набросит на меня покров непроницаемой и окончательной тьмы, от моей болезни
мне не уйти.
Я понял наконец, что стал писателем, понял, что значит избрать дорогу
писательства"[1].
Думаю, только тот, кто отдает себя литературе, как отдают себя религии,
твердо решив посвятить ей все время, всю энергию, все силы, только тот