"Марио Варгас Льоса. Похождения скверной девчонки" - читать интересную книгу автора

правила безопасности, и сведения о ее местонахождении выудить просто
невозможно. Абсолютно уверен он только в одном: до сих пор через Париж она
не проезжала, потому что всех, кто отправляется с Кубы в Перу, Пауль держит
на заметке.
- Уж поверь мне, когда она появится, ты первым об этом узнаешь. Неужто
девчонка так тебя зацепила? Только вот чем, старик? Вроде не такая уж она и
хорошенькая...
- Сам не знаю чем, Пауль. Но, по правде сказать, зацепила крепко, да,
крепко.
После того как жизнь Пауля переменила русло, среди осевших в Париже
перуанцев поползли недобрые слухи. Писатели, которые не пишут, художники,
которые не берут в руки кисти, музыканты, которые не играют и не сочиняют
песен, а также революционеры, обосновавшиеся в кафе, - все они, чья жизнь не
задалась, злобствовали, завидовали и томились от скуки. Их мнение было
таким: Пауль "обюрократился", превратился в "чиновника от революции". Что он
делает в Париже? Почему сидит здесь, а не едет на родину вместе с теми
ребятами, которых сперва переправляет в тренировочные лагеря, а затем тайком
перебрасывает в Перу, чтобы они начинали партизанскую войну в Андах? Во
время таких разговоров я всегда вставал на его защиту, потому что знал
наверняка, что, несмотря на свое новое положение, Пауль по-прежнему живет
очень скромно. До самого недавнего времени его жена убирала чужие дома,
чтобы семья могла хоть как-то сводить концы с концами. Теперь, пользуясь
тем, что у нее есть испанский паспорт, МИР отвел ей роль курьера, и она
часто летала в Перу, сопровождая возвращавшихся на родину бойцов или
доставляя деньги и инструкции. И Пауль сильно за нее тревожился. С другой
стороны, он сам признавался, что его с каждым днем все больше раздражает тот
образ жизни, который в силу обстоятельств ему приходится вести и который по
воле его начальника Луиса де ла Пуэнте Уседы придется вести и впредь. Он
рвался в Перу, где вот-вот должны начаться настоящие сражения. И хотел
непосредственно, на месте, участвовать в их подготовке. Однако руководство
МИРа не давало на это согласия. Пауль нервничал. "Вот к чему приводит знание
языков, черт бы их побрал!" - кричал он и, вопреки дурному настроению, не
мог удержаться от смеха.
Благодаря Паулю в эти месяцы и годы парижской жизни я познакомился с
самой верхушкой МИРа, начиная с его лидера и основателя Луиса де ла Пуэнте
Уседы и кончая Гильермо Лобатоном. Луис родился в 1926 году, был адвокатом в
Трухильо, откололся от Апристской партии. Это был худой и тощий очкарик со
светлой кожей и светлыми волосами, которые он всегда гладко зачесывал назад,
подражая аргентинским актерам. В те два или три раза, что я с ним виделся,
он был одет очень строго - галстук, коричневая кожаная куртка. Говорил
вкрадчиво, как адвокат при исполнении своих обязанностей, давал юридические
пояснения на ясном и отточенном языке, свойственном хорошо образованному
специалисту. Рядом с ним непременно находились два-три дюжих молодца,
которые, надо полагать, служили ему телохранителями, они, кстати, глядели на
него с большим почтением и никогда не открывали рта. Во всем, что он
говорил, было слишком много головного, умственного, и я с трудом воображал
его в Андах в роли партизана с винтовкой на плече, карабкающегося по скалам.
Тем не менее он несколько раз сидел в тюрьме, был выслан в Мексику, жил в
подполье. Но впечатление производил такое, будто рожден чтобы блистать на
трибунах, или в парламенте, или на политических переговорах - то есть в тех