"Марио Варгас Льоса. Похождения скверной девчонки" - читать интересную книгу автора

Тем временем все вроде бы понемногу забыли про Лили и Люси, потому что
новые персонажи, новые события заслонили скандал, случившийся в последнее
лето нашего детства. А я не забыл. Не забыл ни про ту, ни про другую и
особенно часто вспоминал Лили. И хотя пробежало столько лет и Мирафлорес
сильно изменился - изменились его нравы, исчезли социальные барьеры и
предрассудки, которыми прежде здесь кичились, а нынче стараются упрятать
поглубже, - я храню в памяти образ этой девочки, нередко вспоминаю ее, и
опять слышу озорной смех, и вижу хитрые глаза цвета темного меда, вижу, как
она тростинкой изгибается в ритме мамбо. Мало того, я по-прежнему считаю,
что, хотя мне уже довелось пережить не одно и не два лета, то было самым
сказочным.

II. Партизан

Ресторан "Прекрасная Мексика" находился на пересечении улиц Канетт и
Гизард, в двух шагах от площади Сен-Сюльпис, и в первый год моей жизни в
Париже, когда с деньгами у меня было совсем туго, мне нередко доводилось
стоять у черного входа и ждать, пока появится Пауль с пакетом тамалей,
тортилий, карнит или энчилад,[7] а потом я спешил поскорее, пока не остыли,
расправиться с ними в своей комнатке в "Отель дю Сена". Сперва Пауль
поступил работать в "Прекрасную Мексику" подручным на кухню, но очень
быстро, благодаря своим кулинарным талантам, вырос до помощника шеф-повара,
а когда вздумал бросить это дело, чтобы всего себя без остатка отдать
революции, уже сам занимал должность шеф-повара.
В начале шестидесятых Париж переживал лихорадочное увлечение кубинской
революцией, и сюда слетались тучи молодых людей со всех пяти континентов,
которые, как и Пауль, мечтали повторить у себя на родине подвиг Фиделя
Кастро и его товарищей - барбудос и готовились к этому - кто для виду, а кто
и всерьез. Они собирались по кафе и обсуждали планы восстаний и переворотов.
Когда я вскоре после приезда в Париж познакомился с Паулем, он не только
работал в "Прекрасной Мексике", но также изучал биологию в Сорбонне, хотя
вскорости и учебу тоже бросил ради революции.
Мы познакомились и подружились в маленьком кафе в Латинском квартале,
где обосновалась группа южноамериканцев, которых Себастьян Саласар Бонди[8]
в своей книге рассказов назвал "парижской голью". Пауль, узнав о моем
незавидном положении, тотчас вызвался подкормить меня, потому что в
"Прекрасной Мексике" всегда оставалось много еды. Я должен был часов в
десять вечера подходить к черному входу - и получал "бесплатный горячий
ужин". Я, кстати, оказался далеко не первым из нищих соотечественников, кого
он кормил.
Ему было года двадцать четыре, может, двадцать пять, но никак не
больше, а внешне он напоминал бочку на ножках - таким был толстым, ужасно
толстым, - и при этом невероятно дружелюбным, приветливым и разговорчивым.
Круглые щеки неизменно озарялись широкой улыбкой. В Перу он несколько лет
изучал медицину, потом какое-то время просидел в тюрьме, так как принадлежал
к числу организаторов знаменитой студенческой забастовки в университете
Сан-Маркос в 1952 году, в эпоху диктатуры генерала Одрии.[9] До Парижа он
пару лет прожил в Мадриде и там женился на девушке из Бургоса. У них только
что родился сын.
Обитал он в квартале Марэ, который до того, как Андре Мальро, министр