"Марио Варгас Льоса. Похвальное слово мачехе " - читать интересную книгу автора

когда она видела, как это дитя коленопреклоненно взирает на свою мачеху,
словно та только что снизошла к нему с небес, или когда его тонкие руки
обнимали ее, а хрупкое тело приникало к ней, а губы прикасались к ее щекам,
притрагивались к губам, - Лукреция ни разу не позволила затянуть этот
поцелуй дольше чем на мгновение, - она не могла победить захлестывающий ее в
такие минуты порыв вожделения, смирить вспыхивающее желание.
- У тебя у самой - грязные мысли, Лукреция, - прошептала она, не
раскрывая глаз, плотнее прижимаясь к тюфяку.
Неужели она однажды превратится в старую развратницу, подобно иным
своим партнершам по бриджу? Неужели и вправду "седина в бороду, бес в
ребро"? Ну, довольно, приказала она себе, успокойся, вспомни, что осталась
соломенной вдовушкой - Ригоберто уехал по делам своей страховой компании и
до воскресенья не вернется, - и, кроме того, хватит валяться в кровати.
Вставай, лентяйка! Сделав усилие, чтобы побороть приятную истому, она сняла
трубку переговорного устройства и приказала Хустиниане подавать завтрак.
Через пять минут девушка вошла в спальню, неся на подносе завтрак,
письма и газеты. Она раздернула шторы, и в комнату хлынул влажный, сероватый
свет печального сентябрьского дня. "Какая мерзость - зима", - подумала донья
Лукреция, представив себе летнее солнце, обжигающий песок на пляже в
Паракасе и солоноватый поцелуй морской волны. Как еще нескоро это будет!
Хустиниана поставила поднос ей на колени, положила подушки так, чтобы
хозяйке было удобно полусидеть в кровати. Это была стройная, смуглая девушка
с кудрявой головой, живыми глазами и мелодичным голосом.
- Уж не знаю, сударыня, говорить л и вам, - произнесла она с гримаской
комического ужаса, подавая хозяйке халат и ставя ночные туфли в изножье
кровати.
- Ну теперь уж придется сказать. Говори, раз начала, - отозвалась донья
Лукреция, откусив ломтик поджаренного хлеба и отпив глоток чая без сахара. -
Что стряслось?
- Стыдно вымолвить, сударыня.
Донья Лукреция весело оглядела ее с ног до головы. Хустиниана была
совсем юной, под синим передником ее форменного платья угадывалось статное
тело. Интересно, какова она с мужем в постели? Хустиниана была замужем за
рослым негром могучего сложения, служившим в каком-то ресторане швейцаром.
Донья Лукреция как-то посоветовала ей не обзаводиться детьми в столь юном
возрасте и сама отвезла горничную к своему врачу, чтобы подобрал ей
противозачаточные пилюли.
- Что, очередная свара кухарки и Сатурнино?
- Нет, это насчет Альфонсо. - Хустиниана понизила голос, словно
мальчик, сидевший сейчас в своей далекой гимназии, мог услышать ее, и
изобразила слегка преувеличенное смущение. - Вчера вечером я его поймала...
Только вы ему не говорите... Если Фончито узнает, что я вам сказала, он меня
убьет. Донью Лукрецию забавляли эти ужимки и экивоки, которыми Хустиниана
неизменно сопровождала каждый свой рассказ.
- Где ты его поймала? На чем поймала?
- Он за вами подсматривал.
Донья Лукреция, инстинктивно угадывая то, что услышит сейчас,
насторожилась. Хустиниана, смутившись по-настоящему, показывала на потолок
туалетной комнаты.
- Он же мог свалиться оттуда и разбиться насмерть, - зашептала она,