"Марио Варгас Льоса. Город и псы " - читать интересную книгу автора

Кадеты входят в столовую; ряды расстроились; все стаскивают береты и,
переговариваясь на ходу, идут к столам. Столы - на десять человек; пятый
курс занимает места получше. Когда вошли три курса, дежурный капитан дает
первый свисток; кадеты вытягиваются у своих мест. По второму свистку они
садятся. Во время обеда включен репродуктор, огромную залу оглашают марши,
вальсы, матросские песни, народные -и с побережья, и с гор. Во время
завтрака звучит только нестройный гул кадетских голосов: времена меняются,
разве раньше ты слопал бы целый бифштекс?... Ну оставь хоть кусочек, хоть
капельку, хоть крошечку!... Эй, Фернандес, чего рису жалеешь? А мяса? А
подливки?... Эй, не плюй в тарелку, со мной шутки плохи, псина, а это
видал?... Если бы мне псы в тарелку плюнули, мы бы с Арроспиде их разделали,
дали б им жизни... Псы, знайте свое место... Еще мяса, сеньор кадет?... Кто
сегодня мне стелет постель?... Я, сеньор кадет... А кто покурить угостит?...
Я, сеньор кадет... А кто поставит рюмочку у Гибрида?... Я, сеньор кадет... А
кто за мной тарелку вылижет, кто, а?
Пятый курс входит, садится. Три четверти мест свободны, столовая
кажется еще больше. Первый взвод занял три стола. За окном - сверкающее
небо. Лама застыла в траве, насторожив ушки, устремив вдаль большие влажные
глаза. "Думаешь, я не знаю, я сам видел, ты всех растолкал, чтоб рядом со
мной сесть; думаешь, не знаю; а когда Вальяно сказал: "Кто дежурит?", а все
заорали: "Холуй", а я сказал: "Сами вы дежурите, мать вашу, еще чего", а они
завыли: "Ай-я-я-яй!", я видел, ты опустил руку и почти что тронул мое
колено". Восемь глоток визжат вовсю женскими голосами: "Ай-я-я-яй!", Холуй
встает, разливает молоко. Хор грозится: "Не дольешь - изувечим!", Альберто
оборачивается к Вальяно.
- Негр, химию знаешь?
- Нет.
- Может, выручишь? Сколько сдерешь?
Быстрые, выпуклые глаза Вальяно подозрительно глядят по сторонам.
- Пять писем, - тихо говорит негр. - Согласишься на пять - скажешь.
- Кому писать, матери? - спрашивает Альберто. - Как она?
- Хорошо, - говорит Вальяно. - На пять согласишься - скажешь.
Холуй сел. Он тянется за хлебом. Арроспиде бьет его по руке, хлеб
подпрыгивает по столу и падает на пол. Арроспиде ржет и наклоняется за ним.
Вдруг перестает смеяться. Лицо его показывается снова - оно серьезно. Он
встает, протягивает руку, хватает за глотку Вальяно. "Нет, каким надо быть
скотом, чтобы при полном свете шнурки перепутать! Воровать тоже надо умеючи,
хоть бы и шнурки". - "Я не заметил, что он черный", - говорит Вальяно,
вытягивая шнурок из ботинка. Арроспиде хватает шнурок, он успокоился. "Не
отдал - схлопотал бы в рыло", - говорит он. Хор нежно, медоточиво заводит
свое "ай-я-яй!". "Ладно, - говорит Вальяно. - Еще перерою твой шкаф до конца
года. Как же мне без шнурка? Продай, Кава, ты у нас коммерсант. Эй, вшивый,
не слышишь, тебе говорю?" Кава быстро поднимает глаза от пустой кружки и в
ужасе глядит на Вальяно. "Чего? - говорит он. - Чего?" Альберто наклонился к
Холую:
- Ты уверен, что видел вчера Каву?
- Да, - говорит Холуй. - Уверен.
- Никому не говори. Тут что-то нечисто, Ягуар сказал, билетов нету.
Посмотри на дикаря.
Свисток. Все вскакивают и бегут во двор, где, скрестив руки, со