"Марио Варгас Льоса. Вожаки " - читать интересную книгу автора

означали, что настал момент выступить против директора. Не задумываясь, я
перестал сдерживаться и начал лихорадочно перебегать от группы к группе:
"Он нас завалит, а мы промолчим?" "Надо что-то делать". "Надо что-то
делать".
Железная рука выхватила меня из центра круга.
- Ты - нет, - сказал Хавьер. - Не суйся. Тебя исключат. Ты же знаешь.
- Теперь это неважно. Он мне за все заплатит. Это мой шанс, понимаешь?
Давай их построим.
Мы пошли по двору, от одного к другому, вполголоса повторяя на ухо:
"постройтесь", "быстро в строй".
- Строиться! - клич Райгады потряс душный утренний воздух.
Многие голоса слились в хор:
- Строиться! Строиться!
Инспекторы Гайардо и Ромеро удивленно наблюдали, как ни с того ни с
сего, до окончания перемены, суматоха прекратилась, и началось построение.
Они стояли напротив, опираясь о стену возле учительской, и взволнованно
смотрели на нас. Затем они переглянулись. В дверях появилось несколько
учителей, они тоже были изумлены.
Инспектор Гайардо приблизился к нам.
- Послушайте! - выкрикнул он нерешительно. - Еще не...
- Заткнись, - оборвал его кто-то из задних рядов. - Заткнись, Гайардо,
пидор!
Гайардо побледнел. Широко шагая, с угрожающим видом, он врезался в
строй. За его спиной многие кричали: "Гайардо, пидор!"
- Будем маршировать, - сказал я. - Будем ходить по кругу. Сначала те,
что из пятого.
Мы начали маршировать. С силой чеканили шаг, до боли в ногах. На
втором круге (мы выстроились в четкий прямоугольник, как раз по размерам
двора) Хавьер, Райгада, Леон и я начали:
- Рас-пи-санье, рас-пи-санье, рас-пи-санье...
Хор стал общим.
- Громче! - раздался голос того, кого я ненавидел: голос Лу. -
Кричите!
Тут же крик превратился в оглушительный рев:
- Рас-пи-санье, рас-пи-санье, рас-пи-санье...
Учителя осторожно ретировались, закрыв за собой двери учительской.
Когда пятиклассники прошли возле угла, где Теобальдо с лотка торговал
фруктами, Лу сказал что-то, чего мы не услышали. Судя по его жестам, он нас
подбадривал. "Свинья", - подумалось мне.
Крики нарастали. Но ни чеканность марша, ни ритмичность выкриков не
помогали скрыть наш страх. Ожидание было тоскливым. Почему он медлит и не
выходит? Все еще прикидываясь бесстрашными, мы повторяли наше слово, но
некоторые уже начали переглядываться, и время от времени слышались резкие
натужные смешки. "Ты не должен ни о чем думать, - говорил я себе. - Не
сейчас". Кричать стало тяжело: я охрип, и у меня жгло в горле. Вдруг, почти
непроизвольно, я посмотрел на небо: проследил за ястребом, который мягко
планировал над школой, под синим сводом, ясным и глубоким, освещенным с
одной стороны желтым, словно веснушка, диском. Я быстро опустил голову.
Маленький, с синеватым лицом, Ферруфино появился в конце коридора,
ведущего в прогулочный двор. Его коротенькие шажки вперевалку, словно