"Чарльз де Линт. Волчья тень ("Легенды Ньюфорда" #11) " - читать интересную книгу автора

развернула его на кухонном столе.
- Этому тебя учат в школе?! - возмутилась она. - Картиночки рисовать,
вместо того чтобы вбить тебе в голову что-нибудь полезное и вытряхнуть
оттуда хоть малость тумана?
И она разорвала картину. Разорвала, бросила клочки на пол и отлупила
меня, чтоб я не ревела.
- А теперь, милочка, - приказала она, - отнеси этот хлам туда, где ему
место, и больше не таскай домой такой дряни.
Это воспоминание так и не перестало причинять боль. И дело не в том,
что это было со мной, хотя каждый раз, как это вспоминается, мне хочется
обнять ту маленькую девочку, которой я была, прижать к груди, поцеловать в
макушку, как меня никогда не целовали, и сказать, что это пройдет. Надо
только немного продержаться, и хотя сначала будет становиться все хуже,
потом все будет хорошо. Все, что ей видится, перейдет на бумагу и холсты.
Но больно мне потому, что я думаю обо всех других ребятишках, которым
так же плохо или даже хуже. С которыми такое происходит до сих пор, прямо
сейчас, в эту минуту. Дети - самые прекрасные сокровища, которые нам
достаются в этом мире, но слишком большой процент населения неизменно
рассматривает их как обузу и неудобство, если не как свою собственность или
игрушку.
А потом люди удивляются, что я предпочитаю нашему миру страну снов.
Я вздыхаю. Все это меня угнетает. Лучше просто уснуть и перебраться в
другой мир. Вовсе это не передышка. Просто бегство - коротко и ясно. Теперь,
зная дорогу, я могла бы просто собрать вещи и уйти туда навсегда. А мир
пусть обходится без меня.
Но, наверное, я просто не так устроена. Я давным-давно перестала
убегать от неприятностей, что бы там ни говорил Джо. Я знаю, что прежде, чем
совершить что-то всерьез в стране снов, должна разобраться с проблемами
здесь. Беда в том, что я не знаю, что я могу с ними сделать, кроме как
просто склеить Сломанную Девочку. Мне казалось, я давно примирилась со своим
детством. Того, что со мной было, уже не изменить. И я всю жизнь делала все,
что в моих силах, чтобы такого не случалось с другими детишками.
Но, как видно, этого мало.
Я пробую пошевелить парализованной рукой. Ногой. Пытаюсь просто
ощутить, что они есть. Хоть что-нибудь. Если прежде всего мне придется
залечить внутреннюю рану, похоже, так я и останусь здесь на всю жизнь.
Роскошно. Теперь мне еще тоскливее.
Задумываюсь, удастся ли мне просто заснуть, не переходя границу, - ведь
после каждого перехода искушение остаться там становится сильнее. Придется
спросить Софи, когда она завтра придет, как это делается.
Пока я даже не пытаюсь. Закрываю глаза, но вместо сна являются картины.
Они проплывают перед глазами: все полотна, про которые Венди сказала, что их
испоганили. Мои геммины и гоблины из подземки, эльфы со свалки и горгульи,
слетевшие с крыш.
Я открываю глаза, но от слез потолок как в тумане.
И тут мне представляются картины, которых я еще не нарисовала. Для
начала Тоби и Джолена. И милая сценка: мы с Венди порхаем в небесах.
Мне не дано дара Изабель. Я не умею давать жизнь образам своих картин.
Ее же искусство призывает духов, способных двигаться и общаться с людьми в
Мире Как Он Есть и существующих, пока целы их портреты. Она своими красками