"Эдуард Лимонов. Торжество метафизики " - читать интересную книгу автора

раскатывающегося их шума. Бунт бессмысленный и беспощадный. Вот чего мы
хотим. Вбежать в город Энгельс, захватить кафе, дома, отделения милиции и
тащить горячих летних девок, выдирая их друг у друга. "Рамштайн". Белый
бунт. Разин, Пугачев, Ленин. Молодец, Ленин, на хуй царя и правительство.
"Рамштайн". Революция. "Рамштайн". Нам нужны девки в горячих трусах.
Суп был гороховый. Заправлен был чем-то страшно жирным. Какие-то срезы
жидкой свинины, может быть. У колонии №13 есть своя свиноферма, туда
посылают работать самых провинившихся. Стоя по колено в свином ядовитом
дерьме, очищать их стойла. Мясо идет офицерам, кости - собакам, нам -
слизистый жир. Каша перловая. От нее потом распирает брюхо. Хлеб сырой,
желтого цвета. Тут не умрешь, но в пище никаких витаминов. Лица у всех
обезжиренные, сухие. Слизистый жир не работает. Не завязывается.
- Выходим!- командует Сорока.
Мы встаем. Узбек (хотя он таджик, этот молодой пацан), молдаванин,
хохол, Прокофьев, Сорокин - однофамилец Сороки, Эйснер, Мелентьев и я. Нас
окружает начальство: Савельев, Сурок, Сорока...
- Шагом марш!
Идут одиннадцать. Строевым. Впереди Иисус Христос. "Рамштайн" за спиной
глухо ворочает мышцами.


IV

Наш карантин в отличие от обычных отрядов окружен не решетчатым, но
сплошным высоченным забором из металлических листов, из локалки карантина
ничего не видно. Мы изолированы от колонии, только из окон второго этажа
доносится до нас ругань ВИЧ-инфицированных. Поскольку они тоже изолированы
на своем втором этаже. Забор выкрашен в ярко-зеленый цвет, есть пяток
деревьев, смешивающих свою листву с колючкой сетки рабица. Рядом за таким же
забором лагерная тюрьма: ПКТ. Помещение карцерного типа. Там сидят злостные.
Мы даже не знаем кто. Железные маски. Их никто не видит. Когда я впервые
попал сюда, в первый день, локалка карантина показалась мне Раем. Впервые за
два с лишним года солнце лежало на моем лице. Пели птицы! О! Впрочем, у Рая,
как оказалось, обнаружились такие мрачные кулисы, такие кровавые кости в
колесе! Когда мы вернулись из столовой, к нам явились два офицера по режиму.
Они явились учить нас. Вот как все это происходило.
Нас построили вдоль стены в коридоре и объяснили, что каждый день кто-то
из нас, очередность по списку, будет дежурить по карантину. В нашу
обязанность входило, надев на рукав красную повязку дежурного, стоять у
тумбочки рядом с телефоном и включенным постоянно лагерным радио. Нам
объяснили, как действовать при пожаре и как приветствовать входящего
офицера. Следовало сказать следующий набор слов: "Здравствуйте, гражданин
начальник! По списку в карантине числятся столько-то человек. Из них
(предположим) один в ШИЗО (штрафном изоляторе), один на КДС (на долгосрочном
свидании) и столько-то заняты работой на территории карантина по расписанию.
Дежурный по карантину такой-то". Затем офицеры вышли почему-то в туалет, и
первый из нас, самый высокий, хохол, надел повязку и, подойдя к двери
туалета, постучал. "Разрешите войти?" - сказал он, как его только что
научили. И вошел, прикрыв за собой двери. Через некоторое время он появился
оттуда красный, взволнованный и, не глядя на соседа, сунул ему повязку