"Эдуард Лимонов. Юбилей дяди Изи" - читать интересную книгу автора

тщательно забетонированный срез скалы или в полутропические мексиканские
кустарники. Мы отдали "крайслер" юноше, Виктор взял с заднего сиденья
сверток - подарок, и мы пошли к замку дяди Изи. Короткий дождь
прекратился. Остро пахло мокрым лимоном в жарком банном воздухе. Только два
этажа возвышались, облицованные розовым мрамором или подделкой под мрамор,
над уровнем дороги.
"Похоже на мавзолей или баню..." - шепнул я Виктору. Мы взошли по
ступеням. У широко раскрытых высоких двустворчатых дверей в дом стояла
крупная дама с живым потрескавшимся лицом, обильно украшенным золотом.
Золотые массивные серьги с зелеными камнями (изумруды, предположил я), а в
полутьме ее рта приветливо мелькнуло еще несколько золотых пятен.
"Поздравляю, Роза, с новорожденным! - сказал Виктор, поцеловав даму в
щеки и потом в губы. - Вот привез вам писателя".
Дама Роза улыбнулась нам всем лицом: тяжелым подбородком, подведенными
синими глазами, жирной губной помадой стареющей еврейской красавицы. В свое
время она была, без сомнения, "гуд бэд джуиш герл", - была строптивая и
любвеобильная, но, отгуляв свое, утомившись, вышла замуж за бизнесмена Изю,
нарожала ему детей и сейчас иронически, но прилежно выполняет роль хозяйки
дома, матери и жены.
"Здравствуйте, писатель! - сказала она. - У нас сегодня будет целый
стол писателей и журналистов. - Она назвала фамилии редактора русской
газеты, издающейся в Лос-Анджелесе, редактора русского журнала, издающегося
в Израиле, и еще пару фамилий, совсем мне неизвестных. - Спускайтесь вниз,
"сам" должен быть в большой гостиной или у бассейна".
Через открытые двери зала, в котором мы находились, я смог разглядеть
еще по меньшей мере два зала, обильно заставленных шкафами с посудой и
хрусталем, устланных коврами и сверкающих свеженатертым паркетом. Юноша в
белой паре, с галстуком и почему-то в ермолке, приколотой к волосам, открыл
перед нами тяжелую дверь лифта. Мы поехали вниз, Виктор, прижимая к бедру
подарок. Из лифта мы вышли на террасу, уставленную рослыми пальмами в
кадках. Посередине террасы голубел обширный бассейн, а в нем покачивалась
надувная шлюпка. Вокруг бассейна, у пальм, стояли группами гости. Терраса
вся висела над туманной долиной, на дне которой, неразличимый сейчас,
должен был находиться, по моим расчетам, Лос-Анджелес. От бездны террасу
ограничивал металлический забор с перилами, достигающий уровня груди
взрослого человека.
"Сам", вон, видишь, в белом шелковом пиджаке!" - Виктор указал мне на
группу коренастых мужчин, возглавляемую крупнолицым, обильно загорелым
типом в очках с затемненными стеклами. Дядя Изя держал в руке рюмку с ярко-
желтым напитком и показывал другой рукой в пол террасы. Вдруг топнул по
полу ногой. Другие тоже топнули. Мы приблизились к группе.
"Поздравляю дядь Изю с наступающим юбилеем, - сказал Виктор и от бедра
понес руку по направлению к дяди Изиному небольшому, но широкому животу,
выступающему из расстегнутого пиджака (живот был затянут в белую
трикотажную рубашку поло), - скромный подарок".
Дядя Изя взял сверток. Поглядел на Виктора, потом на меня, стоящего рядом
с Виктором.
"Спасибо, Витюша, сладкий", - произнес он наконец и передал сверток
оказавшемуся рядом усатому и мускулистому молодому человеку. И хлопнул
Виктора по плечу.