"Альберт Лиханов. Невинные тайны" - читать интересную книгу автора

рассказом нарастало невидимое, отчетливо уловимое возбуждение. Круг, ставший
едва заметным во тьме; шевелился, разрывался, снова сливался. Возбуждение
передалось и ему.
Женя снова и снова думал о том, что должен сказать. Точнее - о чем надо
умолчать. Ничего себе задачка! Умолчать требовалось все! Абсолютно все!
"Вот бы брякнуть им правду, - пришла ему безумная мысль. - Рассказать
про ОБЧ, у которого есть почти собственный самолет. Про ма по кличке Пат.
Что было бы, интересно знать, что бы произошло? Ну и забаву же выбрал себе!"
Он волновался, ощущая волнение круга, реактора, соединенного из живых
детских тел, из голубых рубашек, шортов, пилоток, из белых, не загорелых
пока ног, и не мог понять самого главного - причины общего возбуждения. Он
только чувствовал. Лишь ощущал.
Он думал о себе, думал, как выкарабкаться из затруднения. Но каждый,
кто тут сидел, тоже думал о себе. Это была странная, вполне взрослая игра. В
реакторе детских душ разгорались невидимые миру страсти. Каждый вспоминал
себя. Думал о себе. И еще - о своих близких. Шорох превращался в гул.
Страсти были плохо управляемы в этом реакторе. Они рвались наружу.
Говоривших почти не слушали. Павел Ильич был вынужден крикнуть:
- Тише! Тише!
Когда Женя поднялся, ему помогли сказать. Вернее - не сказать.
Не напрягая голоса, не стараясь перекрыть шум, он проговорил:
- Я учусь в шестом классе. Занимаюсь в секции плавания. Люблю читать
книги. Увлекаюсь радиоаппаратурой.
Тут же поднялся его сосед. Потом девчонка. Потом еще один пацан.
Александр Макаров приходился дальним родственником русскому адмиралу,
Полина, фамилию Женя не разобрал, была дочкой монтажника, который геройски
убился при строительстве Саяно-Шушенской гидроэлектростанции, а у Джагира
все погибли во время землетрясения где-то в Средней Азии. На этом мука
кончилась.
С каким-то стоном круг распался, и напрасно кричал бодрые слова вожатый
Метелин - его никто не слушал, народ бурлил, но вовсе не обсуждал
услышанного, напротив, казалось, все хотят поскорее забыть то, что только
узнали, - мальчишки толкались, смеялись, говорили о разной ерунде, девчонки,
понятное дело, не отставали от них, и выходила полная неразбериха, настоящий
ералаш, который состоит из пустых, ничего не значащих фраз, смешков, ужимок,
возгласов, восклицаний, шуток и прибауток. Каша, только варится она не из
крупы, а из ребят.
Женя отошел в тень кипариса, потом отшагнул еще глубже, повернулся и
побежал к морю.
С воды тянуло очищающей свежестью, приятно пахло гнилыми водорослями.
Бриз нагонял волну, мелкую, но частую, и она часто, в такт сердцу плескалась
о сваи пирса.
"Зачем я полез сюда?" - прошептал себе Женя.
Его собственная жизнь совершенно не походила на жизнь этих ребят, и он
прекрасно мог не знать об их существовании. Ведь есть же в науке
непересекающиеся плоскости, вот и он мог бы себе жить, вовсе не пересекаясь
с этим народом, пусть это сплошь дети геройских родителей.
Его родители, его па и ма вовсе не геройские люди, вполне обыкновенные,
хотя, может, и влиятельные в своем роде, а главное - они живы, и это
отделяет его от здешних ребят. Они живы, и слава Богу, что же теперь ему,