"Альберт Анатольевич Лиханов. Драматическая педагогика (Очерки конфликтных ситуаций)" - читать интересную книгу автора

Вместо твердой, но однозначной точки можно поставить многоточие,
открывающее возможность для размышлений.
А исповедь живого человека, как правило, именно с многоточия и
начинается, стремясь прийти к вполне определенной точке. Еще лучше - к
восклицанию.
Но тем не менее есть обязанности.
Среди них - обязанность выслушивать исповеди. По возможности отвечать
на них, то утешая, то соглашаясь, то возражая, а то и просто умолкая в
скорби, в печали, в тревоге.
Я назвал жанр этих строк письмами, вкладывая в слово двоякий смысл.
Изменив имена и адреса, я публикую здесь письма, адресованные мне, как
обращение к третьему лицу в споре двоих, хотя часто одного из этих двоих и
не видно. Я хотел бы, чтобы и сказанное в ответ не выглядело точкой - уж
слишком тяжела ноша исповедника, не знающего во всей глубине истинности
ситуации, ведь тут, как я говорил, только одна позиция, а она всегда
субъективна...
Так что пусть "письма" как жанр будут просто письмами в ответ на
письма.
Повторюсь для ясности: жанр определен не прихотью адресатов, а
обусловлен спором...


ИСПОВЕДЬ ПЕРВАЯ. НАДЯ

Хочу рассказать о детстве, о моих взаимоотношениях со взрослыми.
Думаю, это будет интересно. Хочу надеяться, что рассказ о моем детстве не
только мое детство.
Пусть говорится об этом много, все-таки хочется, чтобы рассказы о
чьих-то судьбах заставляли задумываться каждого.
Многие считают, что ласка нужна детям до какого-то определенного
возраста, в период раннего детства, часто путая ласку с занеженностью. Я
же считаю - ласка нужна и взрослому, вполне самостоятельному человеку,
только нужно знать, в какой мере проявлять это чувство и как.
Если бы взрослые чаще вспоминали свое детство - чужие люди не были бы
совсем чужими, научились лучше понимать друг друга. Когда кто-то
вспоминает свое нелегкое детство, то на некоторое время даже самый
жестокий человек, расчувствуясь, добреет.
Нынешним детям, говорят, легче жить. Они не знают голода, холода,
побоев. Да, это так. Но в наш торопливый век бывает некогда приласкать
своего ребенка, не говоря о чужих, выслушать, понять. Наверное, поэтому
они и вырастают такими непохожими на своих родителей, самостоятельно
оценивая окружающих. Рано взрослея, дети все равно нуждаются в ласке, но
ласке чуткой, неназойливой, нерасслабляющей, не граничащей с жалостью.
Так вот, я за то, чтобы взрослые видели в чужом ребенке прежде всего
человека, нуждающегося в их внимании.
В детстве я всегда завидовала тем детям, отцы которых играли с ними,
водили гулять. Мне очень хотелось назвать кого-то папой, и я, оставаясь
одна, на все лады произносила это недосягаемое, притягательное слово
"папа". Отец у меня был, но никто из нас, четверых его детей, не называл
его папой. Нет, он не бросал нас, он жил рядом. Мы видели его ежедневно.