"Альберт Анатольевич Лиханов. Смерть учителя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

здесь, во дворе, Макаров подумал про тот разговор. Собственно, даже и не
разговор - всего лишь одну фразу, когда Иван Алексеевич говорил про
Леонардо да Винчи и про то, что ему, девятикласснику Макарову, надо
выбирать.
Мучительно и торопливо в сознании Макарова мелькнул загрунтованный
холст, папка рисунков, промокшая уже, наверное, где-то в чулане, высохшие
краски. "Но ведь все это не имеет смысла, - подумал он, словно спрашивая у
Метелина еще одного совета, - какая разница, что делать на этом свете,
какая разница, как делать, перед лицом автобуса с черной каймой по борту?"
Гроб с Иваном Алексеевичем внесли в автобус, машину обступило плотное
кольцо провожающих. Автобус тихо заурчал, толпа заволновалась и
расступилась, пропуская его, а потом хлынула за машиной на улицу.
Макаров шел вместе со всеми до угла, но похоронные шествия теперь не
разрешались, на углу автобус приостановился, как бы давая возможность еще
раз всем проститься с учителем, а потом прибавил газу.
Он медленно уменьшался, уезжая по прямой и длинной улице, пока не
стал совсем игрушечным.
Макаров закрыл глаза, представляя еще раз лицо учителя, и ему
захотелось заплакать. Нет, не от горя, этого чувства не было у Макарова
сегодня, а от непоправимой вины. Пустота, которую он ощутил при виде
креповых воланов, разрасталась в нем, и Макарова не покидало чувство, что
он что-то потерял, потерял безвозвратно.
Он проверил себя: учитель? Нет, Иван Алексеевич ушел, исчез для него
не теперь, а десять лет назад. Скорей всего он потерял другое. Вместе с
учителем исчез тот Макаров, тот девятиклассник, который должен был
выбирать. Правда, оставались другие ребята, каждый из которых мог вызвать
в нем уснувшие воспоминания, но это было не то, они все были людьми одного
ряда, хотя бы возрастного, и хотя многие помнили увлечение Макарова
искусством и его способности к рисованию, их его прошлое не волновало. Да,
никого, пожалуй, не волновала судьба Макарова.
А Иван Алексеевич, Макаров попытался представить себе это, при
встрече непременно бы спросил, как дела, имея в виду не пустой ответ, а ту
фразу в школьном коридоре.
Макаров вздрогнул - вокруг хлопали крупные капли дождя. Сперва они
ложились редко, как случайные пули, и не задевали его, но потом зачастили,
и Макаров вмиг сделался мокрым.
Толпа, провожавшая автобус, рассеялась, и Макаров остался на дороге
один.
Прятаться было бессмысленно, и Макаров медленно пошел, пробираясь
сквозь светлые стебли отвесно падающего дождя. Старая мысль вернулась к
нему: Ивана Алексеевича больше нет. Все. Он теперь только в памяти. Но
память, эта бездонная кладезь информации, дырява. Она освобождает себя от
ненужных знаний.
Смерть учителя вновь промелькнула у него перед глазами, начиная с
тяжелого утра, с газеты, с пивной, с Кольки Суворова, с Сережи Архипова,
одетого продуманно и тщательно. Неужели и он, Макаров, освободит свою
память от Метелина, как эти двое, как произошло это и с ним однажды и
непоправимо...
Макаров шел по булыжной мостовой, по скользким желтым камням и вдруг
услышал тихое бульканье в кармане. Он сунул руку, вытащил четвертинку и