"Альберт Анатольевич Лиханов. Высшая мера (Повесть)" - читать интересную книгу автора

них есть адресованные и мне, но я узнаю знакомый почерк подруги, или
тетки, или еще какого-то известного мне человека, и всякий раз
расстраиваюсь, потому что жду не этих многих писем, а какое-то одно, очень
важное - я и сама не знаю, от кого оно должно прийти: может, это взрослый
неизвестный человек, измученный тяжелой судьбой, седой и усталый, а может,
неизвестный мне мальчишка из другого города, которого я никогда не видела,
но зато вот он меня видел, собирается написать, и я, дурочка, хочу
получить это письмо, надеюсь, терпеливо жду.
Когда мне выпадал этот сон, я точно на крыльях летала целый день,
хотя все письма ко мне уже пришли и ничего ни от кого я не ждала. Но сон
как будто омолаживал мое дряхлеющее тело, во всяком случае, протирал мое
сознание, точно покрытое пылью зеркало, и я улыбалась неизвестно чему.
Может, самому воспоминанию: высокое крыльцо нашего дома, на террасе отец и
мама, спокойные, доброжелательно улыбчивые, над головой шумят мачтовые
сосны, воздух напоен запахом расплавленной от жары смолы, а я вприпрыжку
скачу по белым плитам, заменявшим тротуар, к калитке, к доброму большому
ящику, чтобы распахнуть боковую дверцу и опять схватить кучу разноцветных
открыток.
Было ли это? Можно ли назвать сон воспоминанием о действительно
происшедшем со мной? Я не знала. Не знаю и сейчас. Но от того, что сон
повторялся, а к старости все чаще, я верила: это было.
В последний раз я видела этот сон почти год назад, когда жила в
Москве у Игорька. Детство являлось, как в волшебстве, троекратно, и я,
наконец, поняла мой вещий сон. Судьба Игоря терзала меня, я тщетно
отыскивала ему надежную опору, не находила, и вот подсознание помогало
мне. Проснувшись, я поняла, что Игорьку нужна голоножка в белом платьице,
что его спасет преданное и верное сердце, ждущее любви и привязанности.
Спасет? Еще тогда я вздрогнула от этого слова. Выручит, поможет, -
суеверно и, пожалуй, слишком быстро отыскала я синонимы, - разве могло
вериться в плохое! - да, да, преданное и верное сердечко выручит Игорька,
поможет ему. Только вот Игоря и девчонку из моего сна судьба развела
пространством, временем и родством, а похожей на нее вокруг не было.
Это просто моя исстрадавшаяся душа подсовывала последнюю соломинку.
Она подсовывала нереальное, а моему внуку Игорю требовалось реальное
спасение. От чего?


Его отец и мать разошлись.
Впрочем, это предпоследняя глава. А начало было совсем иным.
Я работала в университетской библиотеке, заведовала читальным залом.
До нашего города от Москвы двое суток езды, но я, коренная москвичка
краснопресненского происхождения, превосходно чувствовала себя тут,
освобожденная от столичной суеты и недобрых воспоминаний, жила себе, как
живут многие, не тяготясь, а радуясь пришедшему облегчению.
Университетская библиотека оказалась для меня оазисом душевной
незамутненности и юношеской чистоты. Выяснилось - можно взрослеть годами,
даже уходить в старость, сохраняя при этом привилегии юности -
простодушие, наивность, и при этом не опасаться, что попадешь впросак и
над тобой станут смеяться. Дело, во-первых, в том, что ты всегда имеешь
дело с совершенно молодыми людьми, еще не владеющими опытом притворства,