"Альберт Анатольевич Лиханов. Последние холода " - читать интересную книгу автора Нет, что ни говори, а еду эту можно было только так и прозвать -
дополнительное питание. Уж никак не основное! От кислых щей сводило скулы. На второе мне полагалась овсянка с желтой лужицей растаявшего масла, а овсянку я не любил еще с довоенных времен. Вот только третье обрадовало - стакан холодного вкусного молока. Ржаную горбуху я доел с молоком. Впрочем, я съел все - так полагалось, даже если еда, которую дают, невкусная. Бабушка и мама всю мою сознательную жизнь настойчиво учили меня всегда все съедать без остатка. Доедал я один, когда и пионерка и пацаны ушли. Тот, который победил, проходя мимо, больно щелкнул меня все-таки по стриженой голове, так что молоком я запивал не только кусок ржаного хлеба, но еще и горький комок обиды, застрявший в горле. Перед этим, правда, был один момент, в котором я толком ничего не понял, разобравшись во всем лишь на следующий день, через целые сутки. Победив соперника, гладкий парень скатал хлебный шарик, положил его на край стола и чуть отодвинулся. Задрав голову, пацаны посмотрели вверх, и прямо на стол, точно по молчаливой команде, слетел воробей. Он схватил хлебный кругляш и тут же убрался. - Повезло ему, - хрипло сказал чемпион. - Еще как! - подтвердил проигравший. У чемпиона оставалась хлебная корка. - Оставить? - спросил он приятеля. - Шакалам? - возмутился тот. - Дай лучше воробьям! Чемпион положил корку, но воробей, подлетевший тут же, не сумел ухватить ее. Тем временем пацан, проигравший соревнование в еде, уже - Ну, ладно! - поднялся победитель. - Не пропадать же! - И запихнул корку в рот. Щека у него оттопырилась, и вот с такой скособоченной рожей он прошел рядом со мной и щелкнул меня по макушке. Я уже не озирался больше. Давясь, глядя в стакан, доел ржануху и пошел с номерком к тете Груше. Не очень-то вкусным вышло дополнительное питание. * * * Школы учили ребятню в три смены, и потому восьмая столовка дополнительного питания пыхтела с утра до позднего вечера. На другой день я воспользовался этим: сразу после уроков в столовой очередь, да и вчерашних гладких парней встречать не хотелось. Вот ведь гады! Я припоминал, как они соревновались, кто быстрее съест свой обед, силился представить их похожие лица, но ничего, кроме одинаковой гладкости, вспомнить не мог. Словом, я погулял, побродил по улицам, и уж когда стало совсем голодно, переступил порог столовой. Народу к тете Груше не было совсем, она скучала в окошке раздевалки, а когда я принялся расстегивать пуговицы пальто, сказала вдруг: - Не раздевайся, сегодня холодно! Видно, на лице моем блуждало недоверие, а может, и просто |
|
|