"Альберт Анатольевич Лиханов. Последние холода " - читать интересную книгу автора

Едва драка кончилась, как все разошлись. Остался один я. И
желтолицый, конечно. Он подошел к забору, возле которого стоял перед
дракой, и опять прислонился. Лицо его было таким, будто он вовсе и не
дрался. "Вот это воля, надо же!" - восхитился я.
Два непохожих чувства боролись во мне - восхищения и отвращения.
Желтолицый был примерно одного класса с Носом, но ниже ростом, один,
и его отчаянная, ни на что не похожая храбрость не могла не поражать. Но
ведь этот человек отнял хлеб у девчонки в столовой. У маленькой к тому же
девчонки, такой, как его сестра.
Что же значило это? И что еще, кроме отвращения, могло вызывать,
какие чувства?
Я приготовил ему кусок хлеба, раз он такой голодный, я хотел отдать
ему ломоть, завернутый в газету, но события так закрутились... Я не знал,
что делать.
Желтолицый все стоял у забора, прислонившись, прикрыв глаза.
Казалось, он ничего не видит. И даже не дышит.
И тут он упал. Не сразу, не как подкошенный, а вдруг закатил глаза и
пополз вниз по забору.
Он неловко сел в снег, и голова его откинулась.
Ну, я перепугался!
Первое, что пришло мне в голову, - это коварство Носа. Наверное,
подумал я, во время драки он всадил желтолицему шило в живот. Шпана
военных лет обожала ходить с шилом, или с наточенным рашпилем, или с
каким-нибудь железным прутом - не придерешься, не холодное оружие. Я
подумал, что Нос ткнул желтолицего шилом, тот сперва терпел, а теперь вот
свалился.
Я подбежал к мальчишке, потряс его за воротник - на большее не
решился - и, бросив портфель, кинулся в столовую.
Народу в прихожей было поменьше, но все-таки много, и я закричал,
перебивая шум, обращаясь к единственной, кого знал по имени, обращаясь без
веры, что она поможет, очень уж черные и злые были у нее глаза, но я все
равно кричал, потому что надо было как-то спасать желтолицего.
- Тетя Груша! - орал я благим матом, от страха не слыша самого
себя. - Там парень упал! Шакал! Помира-а-ает!
- Такой желтолицый? - крикнула тетя Груша.
- Они там дрались, - заорал я в ответ, - и он потом упал.
Но тетя Груша несла какую-то чепуху.
- Чайку надо, - говорила она, выскакивая из своего скворечника. -
Сладкого чайку! - Потом кинулась в зал, к амбразуре, закричала: - Девочки,
дайте чайку послаще! Да побыстрей!
- Опять? - спросила крашеная тетка.
- Опять! - ответила Груша.
Мелко семеня, она мчалась по столовке, и все перед ней расступались,
точнее, перед железной кружкой, над который дымился парок и которую несла
в вытянутой руке тетя Груша.
Я выскочил на улицу первым. Желтолицый сидел все в той же неудобной
позе, откинувшись назад.
- На-ка, мальчик, подержи, - сказала тетя Груша, протягивая мне
кружку с чаем. Сама она схватила снег и принялась растирать им виски