"Альберт Анатольевич Лиханов. Чистые камушки " - читать интересную книгу автора

собираются отметить такой день.
Ребята запереглядывались, все даже растерялись немного - никто об этом
не думал, все с ума прямо посходили от счастья. И вдруг Сашка Свиридов
сказал, что надо посадить деревья возле дороги, которая идет на Москву.
Когда они ехали сюда в эвакуацию, дорога была совсем голая, ни одного
деревца.
Еще Сашка сказал, что деревья надо посадить до самой Москвы, но это
он, конечно, загнул. Один их класс до Москвы деревья посадить не мог, для
этого им надо было бы, наверное, ста лет сажать деревья.
Обидно, конечно: они посадили целую тысячу деревьев, но Михаська сам,
собственными руками так ни одного и не посадил. Он копал ямы, а ставили
туда саженцы и засыпали корни землей девчонки или те, кто послабее.
Михаська пошевелил лопатками: будто по спине кто ногами ходил. Накопался
досыта. Ну да ладно... Зато завтра!.. Он снова представил поплавок,
пляшущий на волнах.
Мимо ехала лошадь с сеном. Она шла понурив голову, а на огромном возу,
свесив босые ноги, сидела девчонка. Она смотрела по сторонам и совсем
забыла про свою лошадь. Михаська подумал, что сегодня какой-то длинный
день. Тащится, словно эта лошадь с сеном. И сколько в жизни вот таких дней!
Будто серые, пасмурные облака. Но все-таки бывают в жизни у человека дни,
которые по пальцам можно пересчитать. Потому что они будто только что
увиденное кино: помнятся от самого начала до самого конца и со всеми
подробностями. Сколько бы человек ни жил потом - десять... двадцать, а
может быть, и сто лет, - все равно такие дни он помнит так, как будто это
было вчера.
Лично у Михаськи был пока что один такой день.
Конечно, каждому человеку хочется, чтобы такие дни, которые в памяти,
как зарубки на дереве, помнились бы потому, что они с утра и до самого
вечера состояли из одного только счастья.
Например, такой день мог бы начаться с того, что по дороге в школу
Михаська нашел бы сотенную. Лежит себе этакий кусок бумаги, сложенный
вчетверо, лежит, на людей смотрит. Ждет, кто его подберет. И вот идет
Михаська и находит эту деньжищу - именно он, а не кто-нибудь. А потом бы
вдруг отменили уроки; и, конечно, он кинулся бы на улицу Ленина, к магазину
с высокими ступеньками. Мама рассказывала, что раньше, при царе Николае
Втором, когда она была совсем маленькой, в этом магазине торговал какой-то
купец по фамилии Кардаков. Купца уже давно не было, да и магазина тут не
было - его закрыли, когда началась война, и сделали в нем фабрику, где
усталые женщины шили солдатское белье. Фабрика считалась оборонным
объектом, но Михаська-то знал точно, что там шьют кальсоны. У Сашки
Свиридова там мать работает. Но хотя шили в бывшем магазине купца Кардакова
теперь кальсоны для солдат, здание это с крутыми каменными ступеньками и с
перилами в виде железных лир все в городе называли по-старому, как при
Николае Втором, - "кардаковским".
А нынешней весной "кардаковский" стал самым известным местом среди
мальчишек и девчонок. Городской молокозавод освоил производство мороженого,
и продавалось оно не где-нибудь, а у "кардаковского", под крутыми
ступеньками с железными лирами в качестве перил.
Так вот, в свой самый счастливый день Михаська кинулся бы, конечно, с
Сашкой к "кардаковскому" и купил бы сразу четыре порции мороженого, потому