"Альберт Анатольевич Лиханов. Кикимора " - читать интересную книгу автора

- После школы, видать, - ответил Мирон.
Мне очень не хотелось, чтобы он понял мои чувства, этот непонятный
человек. Я уже кое-что знал о жизни и не привык так скоро доверять людям. Я
молча кивнул, повернулся и погнал в школу, по крайней мере, погнал до угла,
чтобы вложить в бег всю свою радость. Только на углу я расслабился и
засмеялся. После школы я поглажу наконец-то Машку. Но что за странный
человек Мирон?
Да, дорого обошлась мне эта предательская доброта.
В школе я сидел, как на пиле, уроки не лезли в голову - мысли мои были
у конюшни, - так что учиться явилось лишь мое тело, а дух витал возле
Машки, и, как всегда водится в таких случаях, я получил "плохо" по
арифметике просто-напросто потому, что прослушал вопрос учительницы.
Это на минутку привело меня в чувство, но лишь на минутку: я трепетал
от одной только мысли, что, пользуясь случаем, попрошу Мирона подсадить
меня на лошадь и прокачусь верхом хотя бы по двору. Кто из наших пацанов
мог похвастать таким? А я похвастаю! Приду завтра в школу и всем расскажу:
скакал верхом на лошади! Тирьям-тирьям!
После уроков я расправил крылья и полетел в сторону дома. Вообще-то,
по-хорошему требовалось оттаранить сперва портфель, разогреть суп на плитке
и самостоятельно пообедать, но какими пустяками казались мне эти никому не
нужные ерундовые правила!
С ходу я завернул во двор поликлиники, подлетел к дверям конюшни и
обмер: в могучих железных петлях висел такой же могучий амбарный замок.
Когда человек сталкивается с чем-то плохим или неприятным, странное
дело, он сначала пытается выдумать всякие оправдания. Мол, виноватых нет,
есть какая-то причина, чтобы вместо радости и счастья - подвох и
неприятность.
Я сразу подумал: Мирон запряг свою лакированную бричку и повез
заведующего по важному делу - телега ведь стояла во дворе.
Конечно! Он что, должен бездельничать и ждать, пока какой-то пацан
явится после уроков на экскурсию по конюшне? Дел полно! И не таких уж
незначительных.
На всякий случай я решил проверить свое предположение и прислонился
ухом к стене конюшни. Я услышал лошадиный вздох и внятный, знакомый звук
хрупанья сена. Значит, Машка здесь.
Я попробовал успокоить себя и подумал еще, что, может, надо зайти к
ним домой, сказать конюху: "Здравствуйте, вот и я, вы же меня приглашали".
Правда, я всегда приходил в маленькую комнатушку с окном у потолка, когда
Мирона не было дома. Ну что ж, я ведь не малыш, нечего робеть.
Я с силой оттолкнулся от стены конюшни, резко развернулся, полный
решимости зайти к Мирону, и замер.
Он смотрел на меня.
Стоял возле телеги, в руке держал вожжи, словно собирался огреть ими,
и смотрел с таким видом, будто видел меня впервые. И глаза у него опять
изменились: не большие, не маленькие, а средние и будто пустые.
- Добрый день! - сказал я как можно приветливее, но он будто не понял
меня.
- Ты здесь чего делаешь? - спросил он и через паузу добавил: - Вот как
хлобыстну вожжами!
От негодования я аж захлебнулся воздухом, и это помешало мне толково