"Владимир Личутин. Венчание на царство ("Раскол" #1) " - читать интересную книгу авторас Православием. На весь путь целиком и сразу. Этот исторический роман
повествует не столько о событиях, хотя они и изложены в точном согласии с преданием, сколько о судьбах. О судьбах страны и народа - прошедших, настоящих, будущих. Вы погружаетесь в бунташный и бурный семнадцатый век, а перед глазами у вас то и дело пробегают иных времен тени - то азартные прапорщики на декабрьской площади у сената, то отчаянные бомбисты, обложившие государя, аки зайца, то "совиные крыла" обер-прокурора синода, то талмудом траченные комиссары (пыль им на шлемы), то кривые лукавые рожицы "младореформаторов" (Чикаго им в бок). И все это - без всяких прямых, немудрящих аллюзий. Просто все тысячелетие предстает как один миг, как в один миг спрессованный знак бытия. Словно бы остановленное время, превращенное в плотное от предметов пространство. Фокус, на который способно только подлинное искусство. Было бы несправедливо и жаль, если бы у русской литературы - с ее-то разбегом - не нашлось теперь такой книги и ей было бы нечем отметить "миллениум" , то бишь тысячелетний рубеж. "Раскол", таким образом, - это юбилейный подарок всем нам, немотствующим в своей тоске и мольбе о России, - подарок от писателя, справляющего и собственный юбилей. Недаром древние говорили, что 60 лет - это пора акме, высшей зрелости, к которой идут трудом и годами. Владимир Личутин, и правда, давно и мощно работает в русском слове. И давно снискал себе славу тайновидца русской души. Его пронзительные, как в книгу-древо под общим названием "Душа неизъяснимая", несомненно, останутся среди немногих перлов русской художественной публицистики нашего времени. А еще были - "повести о любви", как они в одном из изданий были названы на обложке, - "Иона и Александра", "Вдова Нюра", "Крылатая Серафима", "Домашний философ", "Фармазон". Были два великолепно выношенных, продуманных и прописанных романа - об извечной русской душевной маяте, о мельтешне темных бесов в сонме светлеющих лиц. Хотя для одного из этих романов - "Скитальцы" - автор черпал материал в старине, а в другом - "Любостай" - острыми штрихами живописал современность. Все эти, столь разные по материалу работы отмечены особой, неподражаемой "русскостью" взгляда и тона, скреплены единством стиля. Стиль Личутина легко узнаваем. Ведь писательский словарь ныне заметно скудеет, обезличивается, усредняется, скатываясь к наивно форсистому журнализму или мнимо правдивому "каляканью", приперченному матерщинкой. Одинокий призыв Солженицына спасти былую полноту и красоту русского языка повис, кажется, в воздухе, как и многие другие его призывы. А Личутину, будто любимцу и баловню муз, и дела нет до этих забот. Ведь он-то богач по праву наследования. Давно известно, что сокровища русского слова хранит наш, недоступный разорам нашествий Север. Недаром именно туда мостили словесные гати из своего Замоскворечья и Подмосковья такие кудесники изысканной русской речи, как Леонов и Пришвин, - чтобы выбиться на столбовую, |
|
|