"Андрей Льгов. Олаф Торкланд и принц данов ("Непобедимый Олаф" #1)" - читать интересную книгу автора

надежды найти засветло удобную гавань. Первый азарт прошел, и хирдманы
гребли вяло после утомительного дня. Олаф уже подумывал разделить команду
на две смены и первую уложить под лавки спать, пока вторая будет
дрейфовать на драккаре в ночной мгле, когда ярл заметил за очередной
скалой устье фиорда.
- Один с нами, братья мои! - проревел Олаф. - Я вижу гавань. Быть мне
на круге и первым и вторым одновременно, - самодовольно добавил он.
Открывшееся горло фиорда было достаточно узким, но драккар мог пройти
свободно, не ломая при этом весел о скалы, нависшие с обоих бортов.
Здесь, в незнакомом месте, люди гребли осторожно, вполсилы, дабы
вовремя затабанить, встретив на пути коварные подводные камни, парус сняли
совсем.
Гребок, еще гребок... Олаф нажал на руль, делая поворот налево, и вдруг
из ниоткуда в вечерних сумерках перед "Иормунгандом" выросла голова чужого
драккара. А за его кормой гнало свои волны все то же Северное море. Вход в
фиорд оказался всего лишь проливом, извивающимся причудливой змейкой между
материком и скалистым островом. Встречный драккар, по-видимому, попался на
ту же удочку, умело заброшенную лживым Локи, приняв пролив за гавань и
желая найти здесь пристанище на ночлег.
Какой бы ни был Олаф любитель войны, но сейчас ему меньше всего на
свете хотелось драться. Тяжелый эль приятно булькал в животе, а полный
того же напитка корабль, грузно волочащийся за кормой, нежно ласкал
воображение. Полученные в сегодняшнем бою небольшие раны, прижженные
морской солью, слегка саднили и пощипывали. Олаф был в приятном
расположении духа. Олаф был добр!
Гребцы затабанили, Хельдвиг, правя плененной ладьей изо всех сил уперся
в стир, предотвращая столкновение - на ладье некому было табанить. Но
искусство викинга не подвело, он умело увел судно с фарватера и так притер
его к скалам, что оно, жутко заскрежетав деревом о камень остановилось
буквально в локте от последнего весла, торчащего с драккара.
- Сломал бы весло, руками бы греб, урод, - незаслуженно выругал
Хельдвига раздосадованный Олаф и направился на нос "Йормунганда". Он гордо
встал рядом с головой своего драккара и небрежно бросил в сторону чужого
корабля:
- Повезло тебе, чужак, я сегодня не злой, можешь уносить свою задницу
ко всем йотунам.
Олаф не сомневался, что те не упустят возможности сбежать, дарованной
им редким, для Торкланда благодушием. Он уже потерял всякий интерес к
чужому драккару и отвернулся, разглядывая ладью за кормой, не повредилась
ли она, как вдруг что-то ударило в борт рядом с викингом. Сдерживая
крайнее удивление, Олаф оглянулся: рядом с его головой в кровожадной морде
"Йормунганда" дребезжала стрела. Чужой драккар дрейфовал на месте и не
думая отступать.
На носу корабля стоял невысокий воин, резко выделяющийся среди викингов
богатым черным кафтаном, он держал в левой руке лук и нагло ухмылялся.
- Повернись сюда, рыжая обезьяна, когда я с тобой разговариваю.
Олаф не знал, что такое обезьяна, но это сравнение почему-то ему жутко
не понравилось.
- Уводи свое корыто, - продолжал чужак, - уводи, пока я не отправил вас
всех к Ньерду.