"Синклер Льюис. Юный Кнут Аксельброд (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Ему оставалось довольствоваться чужим счастьем: вот он и жил счастьем и
удачами своих детей. Себе он мог позволить лишь чтение. В немногие
украденные от сна часы Кнут читал большие, толстые, скучные тома по истории
и экономике, которым отдают предпочтение те, кто на старости лет занимается
самообразованием. Кнут по-прежнему не оставлял мечты побывать в чужих
странах, увидеть величавые зубчатые башни, а сам трудился на ферме не
покладая рук. Он купил около ста тридцати гектаров хорошей земли. Ферма была
не заложена, отлично оборудована и украшена цементной силосной башней,
птичьим двором и новой ветряной мельницей. У него появился достаток,
уверенность в завтрашнем дне, и тут, пожалуй, ему можно было бы и умирать,
потому что к шестидесяти трем годам всю работу он сделал, а сам оказался
одинок и никому не нужен.
Жена его умерла. Сыновья разъехались кто куда: один был зубным врачом в
Фарго, другой жил на своей ферме в Голден-Валли. Кнут передал хозяйство
дочери и зятю. Они звали его жить с ними, но Кнут отказался.
- Нет, - сказал он. - Учитесь стоять на собственных ногах. Ферму я вам
даром не отдаю. Платите мне четыреста долларов в год за аренду. На эти
деньги я буду жить и посматривать с моей горы, что у вас получается.
На горушке возле одинокого тополя, своего любимца, Кнут соорудил из
толя лачугу и зажил тут по-холостяцки: сам варил себе пищу, убирал постель,
грелся на солнце, перечитал множество книг из Джоралмонской библиотеки,
чувствуя себя наконец совершенно свободным от ярма гражданских обязанностей.
Широкоплечий, белобородый, неподвижный, часами сидел он на табуретке
перед хижиной - философ в смешных, мешковатых брюках и рубашке без
воротничка. Устремив взгляд на колокольню церкви в Джэкрэбит-Форкс,
видневшуюся за далекими просторами сжатых полей, он размышлял о том, для
чего человеку дана жизнь.
Сначала Кнут не мог преодолеть силу установившихся привычек: он, как и
раньше, вставал в пять часов, работал в доме и на огороде, обедал ровно в
двенадцать и ложился спать, когда садилось солнце. Некоторое время спустя
его осенило, что, если он разрешит себе кое-какие вольности, никто его за
это в тюрьму не посадит. Он стал вставать в семь, даже в восемь часов. Завел
себе большую ленивую трехцветную кошку и играл с нею в разные игры; назвал
ее Принцессой, позволял ей лакать молоко на столе и поделился с нею одной
своей тайной "мыслишкой": дураки люди, что так много работают. А в душе
этого старого фермера, на чьих могучих плечах болталась расстегнутая, вся в
пятнах жилетка, среди убожества жалкой лачуги - кое-как убранная постель,
простой сосновый стол, покрытый засаленной газетой, - жили пламенные, юные
мечты о прекрасном, о красоте минувших веков.
Кнут начал совершать по ночам далекие прогулки. Всю его полную лишений
жизнь ночи были отданы тяжелому сну в душной комнате. Впервые Кнут открыл
таинственную прелесть мрака, увидел широкие, окутанные туманом прерии в
лунном свете, услышал голоса травы, тополей и сонных птиц. Он уходил за
много миль от дома. Сапоги у него промокали от росы, но он этого не замечал.
Он взбирался на холмы и в волнении останавливался, широко раскинув руки,
благословляя дремлющую нагую землю.
Кнут старался сохранить в тайне свои ночные походы, но о них узнали.
Его видели соседи, солидные, добропорядочные люди, которым уж никогда бы не
взбрело на ум гулять ночью по росе, - когда они пьяными поздно возвращались
домой, выбрасывая пустые бутылки из бешено несущихся повозок, и вовсю