"Норман Льюис. Сицилийский специалист " - читать интересную книгу автора

минуты, вновь предаться любви. Всякий достойный уважения мужчина ежедневно
налагал подобную епитимью на свою жену и на себя.
Вдруг Марко заметил на простыне кровь.
- Может, я что-то тебе повредил?
- Нет.
- Ты уверена?
- Конечно уверена.
- А вдруг что-нибудь с ребенком? Давай позовем доктора Белометти.
- Не хочу, чтобы он дотрагивался до меня. Лучше я подниму ноги на подушку
и полежу.
Он вспомнил, что это ей помогло, когда в первую брачную ночь у нее
открылось сильное кровотечение.
- Я все-таки схожу за доктором Белометти, - решил он.
- Не надо. Позови лучше Бруну.
Бруна была повивальной бабкой. Эта беззубая кудахтающая ведьма, умевшая
варить запретные снадобья, пользовалась авторитетом у мысливших по старинке
мужей, которые отвергали помощь гинекологов-мужчин.
Но Марко пошел за Белометти, доказав этим, что в случае необходимости
способен порвать с традициями.
- У нее с самой первой ночи кровотечения, - объяснил он доктору. - Не
часто, но бывают.
Белометти, родившийся в селении из арабских лачуг с навесами на горе
Камарата, где достигшая брачного возраста женщина никогда не появлялась на
улице после шести утра и где ему еще помнились выставленные в окнах брачных
покоев запятнанные кровью простыни, посмотрел на Марко с уважением. Времена
изменились, в основном к худшему но несколько настоящих мужчин все-таки
сохранилось.
- Ты хочешь, чтобы я ее осмотрел?
- Да. Не сердитесь, доктор, но, пожалуйста, сперва вымойте руки. Если
нужен пенициллин, я могу достать.
- Я верю в провидение, чистые бинты и свежий воздух, - сказал Белометти. -
Люди боятся солнца, отсюда и половина болезней. Держите ставни закрытыми, и
комната превращается в скопище бацилл.
"Крестьяне, переселившиеся в город, - думал Белометти, - но в душе все еще
крестьяне, угнетенные чудовищным однообразием крестьянского существования,
ищут избавления от него в какой-то необузданной ярости, и кровать в комнате -
самое доступное средство, чтобы дать этой ярости выход". Он вспомнил про
contadmo <Крестьянина (итал.).>, которому нечего было есть, кроме кукурузной
каши, и он жевал стручки горького перца, пока из глаз у него не начинали
литься слезы.
Белометти велел Терезе лечь на бок и принялся ее осматривать; Марко,
повернувшись к ним спиной, с тревогой вслушивался в ее учащенное дыхание.
Белометти был вторым мужчиной, который видел ее тело я дотрагивался до него.
Марко казалось, что она как бы снова лишается девственности, и чем больше он
старался думать о том, что доктор беспристрастно и добросовестно выполняет
свой долг, как выполнял его уже сотни раз, тем больше мужские достоинства
Белометти занимали его воображение. Красота Терезы - густые темные волосы,
обрамлявшие лицо с полными губами и большими глазами, характерными для женщин
юга, тонкая талия, пышная грудь и широкие бедра - заставляла прохожих на улице
смотреть ей вслед, и трудно было поверить, что ее нагота и этот осмотр не