"К.С.Люис. Боль утраты. Наблюдения" - читать интересную книгу автора

предположим, что вы имеете дело с искусным хирургом, у которого самые лучшие
намерения. Чем он добросовесней и добрей, тем безжалостней он будет резать.
Если он приостановится в ответ на ваши мольбы, или вообще прекратит
операцию, не закончив, то все страдания, которые вы испытали вплоть до этого
момента, окажутся напрасными. Но так ли уж необходимы эти запредельные
пытки? Что ж, решайте сами, на выбор. Мучения неизбежны. Если они
бессмысленны, значит нет никакого Бога, а если Он есть, то Он злой. Но если
Бог есть и он справедлив, значит пытки необходимы. Потому что никакое хотя
бы мало-мальски порядочное существо не допустило бы ненужных страданий.
В любом случае, мы обречены страдать
Что имеют в виду те, что говорят: "Я не боюсь Бога, потому что я знаю,
что Он милосерден"? Они никогда не бывали у зубного врача?
Там не менее страдания нестерпимы. И ты лепечешь: "Если бы я смог
принять эти муки, пусть самые ужасные, вместо нее". Но никто не знает,
насколько серьезна такая высокая ставка, потому что в действительности ты
ничем не рискуешь. И если бы такая возможность вдруг представилась, мы бы
открыли для себя, насколько серьезно мы были готовы к такой жертве. Да и
позволен ли нам подобный выбор?
Это было позволено только Одному, сказано нам, и я снова начинаю
верить, что Он сделал все возможное во искупление грехов. Он отвечает на наш
лепет: "Ты не можешь и не смеешь. Я мог и я посмел".
Сегодня утром случилось нечто неожиданное. По многим причинам , которые
сами по себе отнюдь не таинственны, я почувствовал какую-то легкость на
сердце, чего не чувствовал много недель. Во - первых, я думаю, что начинаю
приходить в себя физически после огромного напряжения и усталости. Накануне
я проработал 12 часов и не очень устал, ночью неплохо поспал; и после двух
недель низкого серого неба и неподвижной влажной духоты, вдруг выглянуло и
засияло солнце, подул свежий ветерок, и вдруг в тот самый момент, когда я
впервые за все это время тосковал о ней меньше, я вспомнил ее особенно
хорошо. И это, действительно, было нечто, почти лучше чем воспоминание;
какое-то внезапное и необъяснимое видение. Сказать, что я увиделся с нею,
было бы чересчур, тем не менее напрашиваются именно эти слова. Как будто
кто-то приподнял завесу горя, и исчез разделявший нас барьер.
Почему мне никто не говорил обо всем этом? Как легко я осудил бы
другого в такой же ситуации? Я мог бы сказать: "Он оправился после своей
утраты. Он стал забывать свою жену", а истина вот в чем: "Он помнит ее
лучше, потому что он частично оправился". И это факт. Мне кажется, я могу
объяснить, почему это имеет смысл. Вы не можете ясно видеть, если ваши глаза
затуманены слезами. И вы никогда не получите именно того, чего вы хотите,
если вы слишком сильно хотите, а если даже и получите, то не сумеете толком
распорядиться полученным.
"Нам необходимо серьезно поговорить" - подобное вступление заставляет
всех погрузиться в молчание. "Сегодня я непременно должен хорошенько
выспаться" - и вы, скорее всего, проведете бессонную ночь. Лучшие напитки
бездарно переводятся, когда испытывают особенно мучительную жажду. Не
происходит ли то же самое, когда мы думаем о наших умерших, и именно из-за
нашего отчаяния опускается железный занавес, и нам кажется, что мы взираем в
пустоту? Те, кто просит (тем более, кто очень просит), ничего не получат. И
возможно, не сумеют.
И так же, наверное, с Богом. Постепенно я начал ощущать, что дверь