"Клайв Льюис. Племянник чародея (Хроники Нарнии I)" - читать интересную книгу автора

волшебства. Но что мне оставалось, когда она нарушила свою клятву?
Безумная! Или не знала она, что у меня во власти было больше волшебства?
Или не знала она, что мне доступна тайна Недоброго Слова? Или сомневалась
она, что я не устрашусь произнести его?
- Что это за слово такое было? - осведомился Дигори.
- Не спрашивай о тайне тайн, - сказала королева. - Великие властелины
нашего народа испокон веков знали, что есть слово, и есть обряд, которые
убьют все живое в мире, кроме самого чародея. Но древние короли были слабы
и мягкосердечны, да и те, кто всходил на трон вслед за ними, никогда даже
не пытались узнать этого слова. Но я узнала его в одном тайном месте, и
заплатила за это знание страшной ценой. И я молчала, пока меня не
заставили. Я сражалась с ней до конца, всем, что было в моей власти. Кровь
рекой лилась из жил моих врагов...
- Что за скотина, - пробормотала Полли.
- Последнее великое сражение шло три дня здесь, в Чарне. И все три
дня я созерцала его с этой террасы. Я молчала, покуда не погиб мой
последний солдат, покуда эта проклятая женщина, моя сестра, не поднялась
со своими разбойниками до середины этой лестницы, ведущей из города к
дворцу. Я дождалась, когда мы стали лицом к лицу, когда она, сверкнув
своими злобными глазами, не выкрикнула: "Победа!" "Победа, - отвечала я, -
только твоя ли?" И уста мои произнесли Недоброе Слово. И спустя мгновение
я осталась единственным живым существом под солнцем.
- А как же люди? - выдохнул Дигори.
- Какие такие люди? - не поняла королева.
- Простые люди, - возмутилась Полли, - которые вам никакого зла не
сделали. И женщины, и дети, и звери...
- Как же ты не можешь этого постигнуть? - королева по-прежнему
обращалась к Дигори. - Ведь я была королевой. И это был мой народ, живший,
чтобы исполнять мою волю.
- Не повезло же им, однако, - сказал Дигори.
- Ах, я забыла, что ты и сам мальчик из простонародья. Откуда тебе
понять интересы государства. Затверди, отрок, что великой королеве
позволяется много больше, чем черни. Ибо на наших плечах - тяжесть всего
мира. Для нас нет законов, и мы одиноки в своем высоком уделе.
Дигори вдруг припомнил, что дядюшка Эндрью выражался в точности теми
же словами. Правда, в устах королевы Джадис они звучали куда внушительней.
И то сказать, ведь в дядюшке не было двух с лишним метров росту, да и
красотой он не отличался.
- Что же вы сделали потом? - спросил Дигори.
- Всем своим волшебством заколдовала я тот зал, где сидят изображения
моих предшественников. Сила этих заклинаний погрузила и меня в сон среди
них, чтобы я не нуждалась ни в тепле, ни в пище, покуда, будь то хоть
через тысячу лет, не пришел бы кто-то, дабы разбудить меня звоном
колокола.
- А солнце у вас такое из-за Недоброго Слова? - спросил Дигори.
- Какое, мальчик?
- Такое большое, багровое и холодное.
- Оно вечно пребывало таким, - сказала королева, многие сотни
тысячелетий. Что за солнце сияет в вашем мире, мальчик?
- Оно поменьше и пожелтее. И гораздо жарче.