"Георгий Левин. Жизнь на обочине ("Жизнь ru" #3)" - читать интересную книгу автора

собой три бесценные для меня вещи. Старую библию, потрепанный псалтырь и
маленькую иконку. Вот и все ценности. Да и их потом утратил. Об этом
печалюсь постоянно. Иногда думаю, что они оберегали меня. Лишился их и
лишился этого оберега. Получил страдание и горе. Но так случилось. И мне
нести свой крест. На свою Голгофу.
Вещи, ценности и я с матерью много места на подводе не заняли. Мы
тронулись в путь. Выпавший до этого снег растаял и лошадей вместо саней
запрягли в телегу. Растаявший снег на наших грунтовых дорогах образовал
огромные лужи и слой грязи.
Возница душевно крыл матом все и всех и погонял лошадей. Телега
безбожно тряслась на ухабах. Эта тряска передавалась всему телу. Открыть рот
было опасно. 12 километров такой тряской дороги измотали меня и мать. Ныло
все тело. Каждая косточка. Каждая мышца. Серый унылый пейзаж тоже радости не
доставлял. А вот здание станции впечатление произвело неизгладимое.
Кирпичное красное здание. Большой зал с двумя большими печами.
Множество народа забившего все вокруг. Сидели на полу тесной кучей. В общем,
зрелище новое и не виданное. А потом...
Яркий свет разрезал тьму и из ночи выполз огромный, черный, пыхтящий
дымом монстр. В страхе я прижался к матери. Спрятал лицо у нее на груди и
едва не закричал от ужаса. Монстр пыхтел паром. Оглушительно грохотал.
Извергал клубы дыма и яркого света он приближался к нам. Мое тело тряслось
от страха. Мать пыталась успокоить меня. Но безуспешно. Тогда она просто
стукнула меня пару раз. Эта терапия помогла. Тут же пришел в себя.
Народ ринулся к вагонам. Места брались с боем. Победителем выходил
только самый сильный и безжалостный представитель рода людского. Шансов у
нас в этой борьбе не было. Но у матери было грозное требование партийного
органа. Оно помогло нам. Милиционер проводил нас в вагон. Это был
плацкартный вагон. Теперь такие вагоны увидеть можно только в музее.
Деревянные лавки никаких матрасов и постельных принадлежностей. Народ
размещался всюду. На полу вагона. Под полками. В тамбурах и на крыше вагона.
Неудобства никого не смущали. Главным было ехать. А как? Значения не имело.
Мы ехали со всеми удобствами. По царски. У нас была своя полка! По тем
временам роскошь не виданная. Разместились и стали ждать отправления.
Свисток. Удары колокола. И вагон дернулся! Лязгнули колеса и мы поехали! За
окном проплывала темень ночи. Она скрывала унылый пейзаж. Я задремал.
Мать растолкала меня. Уже было утро. Наш состав стоял на большом
вокзале. Он был большой и состоял из здания вокзала. Нескольких платформ и
десятка путей. Это был город Углич. Мне он показался огромным. Хотя потом на
карте найти его не смог. Здесь нам предстояла пересадка на поезд до Москвы.
Он делал остановку на вокзале этого городка и стоял 2 минуты. Тогда этот
вокзал с тремя платформами показался мне самым большим и страшным. Везде
сновали толпы людей. Такого скопления народа еще не видел. Страх потеряться
в этом людском водовороте заставил меня уцепиться за материн подол. Как это
делают малые дети. Отчаянно крутил головой по сторонам. Нервничал. Страшно
боялся, что сесть на свой поезд мы не успеем. Но все прошло нормально. Слава
Богу, мы успели.
Это был такой же вагон, как и тот в котором мы ехали до этого. Те же
деревянные полки общего вагона. Но он был более новый и каждый едущий в нем
занимал свою полку. На полу и под полками никто не сидел. А по вагону с
достоинством курсировала проводница. Женщина лет сорока в темно- синей форме