"Андрей Левкин. Цыганский роман (повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

Схожие способности сабля обнаруживает в стихах Алексея Паpщикова:
"тоpмозима надеждой, сабля сыплется над головой, как веpевочный тpап, чтоб
взлетал по нему человек, очевидцам оставив лишь тpуп". То есть после того,
как мы подробно обсудили левкинскую эксклюзивность, стоит сказать хотя бы
два слова о левкинских литературных собратьях: в деле обнаружения проходов в
параллельные миры у Андрея много общего с Сашей Соколовым и группой поэтов,
нареченых как-то "метаметафористами": Парщиковым, Александром Еременко,
Иваном Ждановым и родственным им Виталием Кальпиди. У всех перечисленных
сущности любят эффектно пообмениваться свойствами: у Кальпиди "Собака,
словно белка в колесе, бежит внутpи своей двусложной клички", у Еременко
"загибается взгляд и кусает свой собственный хвост", у Жданова "Боль как
пещеpа выpыта в тумане". Это нельзя назвать школой - все авторы шире
заявленной темы; но можно представить себе эффектную коллективную книгу этих
сочинителей, в которой тексты были бы подобраны с акцентом на "искривление
сущностей": очень фантасмагорический получился бы том.
Что касается влияния на младших коллег, то отчетливы левкинские
интонации в прозе Светланы Богдановой, Данилы Давыдова, Сергея Соколовского
(целое поколение литераторов, коротающих талант за
внимательно-изнурительными прогулками по городу); слышен ритм его фразы в
романе Сергея Носова "Член общества" (опубликован в мае журналом "Октябрь",
обещает стать одним из важных событий года); не обошлось, мне кажется, без
его воздействия новое московское метафизическое краеведение
(группировавшееся прежде вокруг журнала "Новая Юность"), внятны его следы в
современной эссеистике (автор этих строк читал такое о себе, например, и
вполне с этим согласен). Впрочем, тема родственников и влияний - всегда
очень скользкая и, главное, скучная на фоне возможности выйти ночью во двор
и курить в арке, глядя, как падает снег.


АПОФЕОЗ

Я дам тебе голубой шарик, а ты ответишь мне розовой горошиной, тогда
невзначай я подсуну тебе снова зеленый квадратик, а ты, не обратив внимания,
ответишь мне не малиновым ромбиком, а белым кружочком, и дело закончится
серебряной черточкой между нами, и мы станем счастливы.


СВАЛКА

Н.Гуданцу
Конечно, А. знал, что в городе есть свалка. Понятно, что в крупном
городе есть и то и это, и свалка и роддом, товарная станция, вытрезвитель,
мясокомбинат, каталажки, морг. А. все это прекрасно понимал, он даже знал,
что неподалеку от города, километрах в тридцати, на боковой ветке существует
почти кладбище, тот самый запасный путь, на котором скучают блестящие от
смазки паровозы. Но это все - где-то, а если конкретно, то он и в
вытрезвитель не попадал, и где, например, молокозавод - не имел понятия, а
там, возможно, - хорошо, пахнет сытной сыростью во влажных цехах: как
млекопитающее, он бы ощутил своей лимфой или позвоночным столбом темный,