"Андрей Левкин. Цыганский роман (повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

было не до того, лишь позже, прижившись в большой зале, стал замечать, как
меняется круг ее вечерних обитателей: были, разумеется, сами фирмачи, как в
клубе, проводящие тут свободное время, их приятели, разнообразные девочки в
том числе из бывших пациенток, таковых, впрочем, было весьма много:
представьте, китайскими тенями в зимнем полумраке по лицам и ногам медленно
изгибаются, вьются, вздыхают узоры, растения и звери, чей-то лоб глядит в
упор третьим глазом, вспыхнет в случайном ракурсе пунцовая розочка на мочке,
или промелькнет голубая с желтым птичка на веке, а золотые и серебряные
ниточки, паутинки на руках, а зеркальный блеск маникюра и губ, а мельтешение
снега за окном, в щели между портьерами, а темнота зимней ночи за этим
мельтешением, а душный свет свечей по выходным, а регулярно кружащие ангелы?
Но они приходили размеренно, часто, здесь был вполне общий круг
знакомых, прочный, слабо переменчивый. Не то - знакомые МТ. Во-первых,
только женщины. Во-вторых, схожие - невысокие, сухощавые, обычно почему-то
темноволосые, обязательно не девочки: моложе двадцати пяти-семи - хотя на
вид иной можно было дать и четырнадцать - не было. В общем, производящие
впечатление девочек молодые, но взрослые женщины. Общались почти
исключительно с МТ. Да, в общем разговоре они участвовали, в возникающих
коллективных действиях тоже, вполне дружелюбно и доброжелательно, но было
видно, что все это - так, пусть и приятно, но вовсе не за тем они здесь.
Потом, через некоторое время, любая из них исчезала, и через месяц-другой
приходила следующая. А предыдущие не возвращались почти никогда. Нет,
заходили, но всегда по делу - явно не надуманному. Друг с другом - в те
редчайшие моменты, когда рядом находились, оказывались сразу две, имевшие
отношение к МТ, - они почти не общались. Не знаю, можно ли говорить о
каких-то случайных-неслучайных пристальных взглядах, которые бы они бросали
друг на друга. Думаю, это будет домыслом: почему-то по какой-то логике
требуется подобные взгляды изобрести. Впрочем, нельзя даже быть уверенным в
том, что они не были знакомы вне этого дома.
Чуть ли не целый год я пребывал в убеждении, что эти девочки,
пациенточки - пользуясь принятой здесь терминологией - находятся в известных
отношениях с МТ, почему и все остальное - к подобному выводу склонял и
климат дома, и принятые тут люди: фотомодели, манекенщицы, какие-то
теннисистски, дамы света-полусвета, актерки - весь этот замечательный говорю
без малейшей иронии - контингент, создававший в доме атмосферу мягкой,
колышущейся, как водоросли, жизни: многоцветной, нежной, влажной,
разноязыкой.
Но стало выясняться, что МТ среди прочих коллег занимает положение
странное, не сказать - привилегированное, зарабатывал он, напротив, едва ли
больше ассистентов, обязанности которых ему случалось и исполнять, наряду с
регулярным участием в плановых операциях. Как, то есть, прочие, но вот
отношение к нему коллег не то чтобы даже было окрашено уважением, он, что
ли, находился внутри постоянной паузы, в которую попадал каждый из
остальных, спроси его о МТ.
Здесь - оказываясь внутри той же паузы разгоговора о МТ - не остается
ничего другого, как применить крайне банальный прием, соотнеся способ
рассуждения о нем с постепенностью развития самой его профессии. Там было
так: на покрытой сажей влажной коже, на месте колотых и резаных ран древнего
человека появлялись несмываемые, нестираемые точки, линии, что навело на
мысль сознательно наносить на кожу различные узоры и рисунки. Они, древние,