"Андрей Левкин. Цыганский роман (повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

Он заблудился. Солнце сквозь облачность просвечивало - знать бы только,
с какой стороны оно было вначале. Крупных ориентиров здесь не было, а
мелкие - не запомнил. Машины приезжали и уезжали, бульдозеры тоже
перемещались (отчего-то, кстати, казалось, что внутри там никого нет).
Свалка полого возвышалась, он пошел вверх. Окрестности оттуда оказались
видны хорошо: свалка, лес, окружавший ее со всех сторон, трубы, дымящие за
лесом, канава, тропинка через луг, переправа через болото - там видны были
волокущие свои находки. Над свалкой интенсивно перемещались птицы разных
видов и сортов, каждая стая держалась в своей плоскости, проницая одна
другую, не сталкиваясь: белые, черные, в крапинку и полоску, разнообразные
от разнообразного питания: среди них были, вероятно, и пенопластно-железные,
и цельнометаллические с эбонитовыми клювами, и птицы с дощатыми, ржаво
скрипящими крыльями, прикрепленными к туловищу дверными петлями. Следовало,
пожалуй, отыскать что-нибудь себе на память, некрупное, с двойным смыслом,
какой-нибудь ключ, что ли, понеобычнее, судьба которому на свалку
возвратиться. Носить ключ всегда при себе, чтобы ощущать, как с каждым годом
все более натягиваются почти резиновые нити, которые тянут, волокут его
обратно в кучу, откуда он был взят; как, наконец, со свистом - прорвав
карман, разбив стекло в квартире - тот вернется сюда, в место, где живет
небытие, - такая вот планетарность мыслей и взгляда посетила стоящего на
мусорной вершине А.
Наметив и приблизительно запомнив дорогу, он пошел вниз. Устал,
предвкушал душ или - лучше - ванну, за дорогой не следил, воспринимая в этом
измельченном мире все по отдельности: очередного старателя, скопление
длинной, завивающейся по ветру стружки, кассовый аппарат, окаменелые гранулы
лиловых удобрений; опять, похоже, заплутал. Подниматься еще раз - не
хотелось, и он наудачу побрел в сторону кромки леса, рассчитывая потом
просто пойти вдоль канавы - пока не наткнется на переправу. Очередной раз
взглянув под ноги, он оторопел: здесь, вокруг, шуршали, перекатывались, на
краткое время вспархивали бумаги. Под ногами был толстый слой листков,
клочков, вырванных страниц, рассроченных папок, сморщенных, ржавых бумаг.
Но клочки и листки оказывались содержания самого убогого: квитанции,
рецепты, билеты, программки, бланки школы старших пионервожатых, инструкции
к полотерам, пустые анкеты, все - грязное. Постепенно, однако, бумаги
делались осмысленнее: под ноги полезли газетные листы, допотопные
иллюстрированные журналы, появились тут и люди, которые, пристроившись на
кучах макулатуры, разглядывали розовых работниц в дебелых одеждах,
кукурузу - царицу абстракционистов и стиляг... Хотя и виднелись следы
поджогов, огонь всю эту массу не брал - сырость мешала.
Час он проползал на карачках, листая то и это, замарался по уши. Увы
любопытно и только. Начал накрапывать дождик. А. встал, отряхнулся и пошел
было своей дорогой, как вдруг почва ушла из-под ног, и он поехал на спине
куда-то вниз, подпрыгивая на трамплинчиках, разворашивая, взметая
макулатуру, наконец выехал на ровное место и толчком затормозился.
- А аккуратнее? Нельзя? - чуть раздраженно спросил его человек,
оказавшийся на пути. - Вот ведь что натворили. - Он показал книжку,
треснувшую по корешку.
- А?! Что такое? Где я?
- Где... На свалке. Ваше счастье, что на меня наткнулись.
Да, дальше можно было лететь и лететь: метров на ... нет, сверху не