"Андрей Левкин. Мозгва" - читать интересную книгу автора

убийц постоянно тычут в морду трешкой. Что и обидно, потому что всего лишь
трешкой, и печально, потому что и трешки остались в далеких, лучших
временах. Разумеется, вряд ли они соотносили свой вид из окна с купюрой.
Но все это было налево, а прямо - перекресток, чугунная чурка не
поджигавшего Рейхстаг Георгия Димитрова маячила в глубине сквера, за которым
начинались корпуса детской травматологической больницы. Кажется, именно по
Большой Якиманке через перекресток возле "Вильяма Басса" уматывал Наполеон,
поскольку Б. Якиманка была тогда Калужской дорогой, но этот факт не имел уже
своей сущности в здешнем воздухе, так что о нем можно упомянуть только
формально, а не чувственно-реально. Москве вообще присуща амнезия, да она ей
и идет. И не Наполеон, кстати, уматывал по Калужской, а московские жители с
пожитками, когда Наполеон входил в город - с другой стороны, по
Дорогомиловской, то есть - по Кутузовскому проспекту. Он там, не добравшись
даже до Кремля, и заночевал где-то (faubourg de Dorogomilov, как это
называли французы). А вот по какой улице улепетывал - непонятно. Возможно,
что и по Б. Якиманке, но вроде нет.
Вдоль невысокой Полянки теперь ставили монолитные и высокоэтажные
кондоминиумы торжественной архитектуры, для завлечения покупателей вывешивая
на верхних этажах крупные щиты с надписью "А из нашего окна площадь Красная
видна". Что было очевидной неправдой, поскольку щиты висели в окнах,
выходящих на Полянку. Из них, впрочем, кроме храма Христа Спасителя, должен
быть виден и церетелевский Петр I, но ни его, ни XXС застройщики к рекламе
не привлекали.
Да, амнезия: весьма возможно, что в московском воздухе распылено
вещество, субстанция, которая возникает где-то тут, в самом городе. Жителями
она весьма ощущается - она дает им кайф, заодно стирая из городской памяти
разнообразные предыдущие сущности, в пользу Духа времени. Этот Дух, в общем,
и составляет запах амнезии, но О. его если и ощущал, то, как местный житель,
сформулировать не смог бы. То есть, кайф-то есть, а уж отчего он и почему -
какая разница? С чего бы вдруг про это думать? И никто никогда не объяснит,
в чем тут дело. Потому что если не чувствуешь, то и объяснять нечего, а как
почувствовал, то - зачем?
Так что, не задумываясь ни об амнезии, ни и о том, где именно отползал
Наполеон, О. дошел до метро "Полянка". Возможно, что в Москве были залежи
амнезии даже не потому, что людей тут много и все дышат в разные стороны,
борясь за вакансии, а просто как-то так. Самостиралась Москва, что ли. Но и
это можно понять: иначе в воздухе была бы такая давка бесплотных сущностей,
что заснуть нельзя было бы из-за этого скрипа.

* * *

О. был человеком середины своих лет, то есть стоял как бы на темечке
своей личной горы. Сейчас ему было вполне неплохо, хотя лучше ему уже и не
будет. В стране России такой возраст скучно называли средним, цепляя к нему
формулу "кризис среднего возраста". Впрочем, только для мужчин. Так что в
России средний возраст у них наступал ровно тогда, когда они замечали за
собой этот кризис и каждый мог легко вычислить точные сроки своей жизни. Ну
а если кризиса так и не было, то получалось, что данный мужской организм так
всю свою жизнь и останется прозябать мальчиком, стареющим мальчиком.
В этом возрасте О. имел фактически химически чистую личность, поскольку