"Андрей Левкин. Крошка Tschaad" - читать интересную книгу автора

всегда питала к мнению света" (и это странно: почти как Tschaad,
выходящий в отставку, чтобы "выказать презрение людям, которые
сами всех презирают", - историю своей жизни в картинках он ей
что ли пересказал? Или мода тогда была такая - презирать?).
Панова напишет ему письмо: "Уже давно, милостивый государь, я
хотела написать Вам; боязнь быть навязчивой, мысль, что Вы уже
не проявляете более никакого интереса к тому, что касается меня,
удерживала меня, но наконец я решилась послать Вам еще это
письмо; оно, вероятно, будет последним, которое Вы получите от
меня... Поверьте, милостивый государь, моим уверениям, что все
эти столь различные волнения, которые я не в силах умерить,
значительно повлияли на мое здоровье; я была в постоянном
волнении и весьма недовольна собою, я должна была казаться Вам
весьма часто сумасбродной и экзальтированной... Вашему характеру
свойственна большая строгость... я замечала, что за последнее
время Вы стали удаляться от моего общества, но я не угадывала
причины этого. Слова, сказанные Вами моему мужу, просветили меня
на этот счет. Не стану говорить Вам, как я страдала, думая о том
мнении, которое Вы могли составить обо мне; это было жестоким,
но справедливым наказанием за то презрение, которое я всегда
питала к мнению света... Но пора кончить это письмо; я желала
бы, чтобы оно достигло своей цели, а именно убедило бы Вас, что
я ни в чем не притворялась, что я не думала разыгрывать роли,
чтобы заслужить Вашу дружбу...".
И вот, Чаадаев пишет в ответ Пановой свое знаменитое и
историческое Первое философическое письмо.
Свербеев: "Чаадаев поселился в Москве и вскоре, по причинам едва
ли кому известным, подверг себя добровольному затворничеству, не
видался ни с кем и, нечаянно встречаясь в ежедневных своих
прогулках по городу с людьми, самыми ему близкими, явно от них
убегал или надвигал себе на лоб шляпу, чтобы его не узнавали."
Это, ко- нечно, слухи, сформировавшие впоследствии штампованную
историю.
Мизантропия или ипохондрия тут не при чем. Свидетельствует
А.Я.Якушкина, жена декабриста, в письме к мужу от 24 октября
1827 года: "Пьер Чаадаев провел у нас целый вечер. Мне кажется,
что он хочет меня обратить. Я нахожу его весьма странным, и
подобно всем тем, кто только недавно ударился в набожность, он
чрезвычайно экзальтирован и весь пропитан духом святости... Пьер
Чаадаев сказал мне, что я говорю только глупости, что слово
"счастье" должно быть вычеркнуто из лексикона людей, которые
думают и размышляют... если бы ты видел его, то нашел бы его
весьма странным. Ежеминутно он за-крывает себе лицо,
выпрямляется, не слышит того, что ему говорят, а потом, как бы
по вдохновению, начинает говорить".
Бывший неподалеку С.П.Жихарев (старший) отпишет 6 июля 1829 года
к А.И.Тургеневу: "Сидит один взаперти, читая и толкуя по-своему
Библию и отцов церкви". Идея о том, что Дух Времени равен
Святому Духу, окончательно располагалась в мозговом лоне
Tschaad'a. Интересно, испытывал он от этой мысли трепет или,