"Леонид Левин. Только демон ночью (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

выставленного товара. Вокруг толклись в причудливом ритуальном
танце-преклонении мужчины и женщины, молодые, старые и совсем сопливые неофиты
стальных божеств. Последний раз нечто подобное пришлось наблюдать при выходе
из Афгана. Бодрые ребятенки в непросоленной, невыгоревшей форме, с белыми
мягонькими ручонками и стальными глазенками на розовых от жаркого
среднеазиатского солнца личиках, напоминающих попки первоклашек-отличников,
проверяли, шмонали, собирали все лишнее и личное, штатное и заштатное оружие.
Шмыгая носами, блестя глазками, старались скрыть нездоровое, подспудное
любопытство, рассматривали, щупали, целились, щелкали курками.
Вчерашние верные боевые друзья, сваленные на промасленный брезент в
кучи, казались уже не грозным боевым оружием, а охапками иссушенного солнцем и
перекрученного степным ветром сушняка саксаула, годного только для растопки,
но не дающего долгого огня и тепла.
Оружие, столь естественное и необходимое на войне для защиты своей и
отнятия чужой, враждебной жизни, сразу стало противоестественной и
обременительной обузой по эту сторону перейденного нами в полдень моста через
реку. За чертой начиналась новая жизнь, со своими законами и приоритетами,
оружие теперь стало лишним. Позже выяснилось, что и мы, его живые придатки -
тоже....
Но это было давно, на другом краю земли. Здесь же оружие щупали и
тискали совсем другие, прелюбопытнейшие типы. Бородатые, насупленные мужики с
толстыми как окороки руками. Стриженные девки, с тугими, обтянутыми джинсами
задиками. Средних лет мужчины в ковбойских шляпах и сапогах узорчатой кожи.
Жирные черные подрости в нелепых, болтающихся ниже бедер штанах, в повернутых
козырьками назад бейсбольных шапочках. Волохатые и лысые белые в ношенной
одежде. С косицами на затылках и с короткими, военного типа стрижками. Около
оружия вертелись хилые юнцы в долгополых, черных и зеленоватых плащах, в
шинелях исчезнувших армий со споротыми погонами и петлицами. Черные люди во
всем черном, и черные в африканских круглых цветастых тюбетейках. Белые,
покрытые с шеи до пят дерьмовыми татуировками и без оных. Несколько азиатов.
Выкатывающие шары мускулов из под тишерток атлеты и тощие, серолицые
очкарики-задохлики. Наклонялись к прилавкам заурядные физиономии и поражающие
своей индивидуальностью лица киногероев и кинозлодеев. Разные обличья с
одинаковыми глазами, с одинаковой печатью роковой любви к оружию.
Поток стрелков-любителей, фанатов оружия и просто любопытных зевак
завертел меня, понес от прилавка к прилавку. Людское торжище потолкало,
покрутило и, волею судьбы, исторгло из непривычно пахнущих дешевыми
дезодорантами объятий возле неприметного стола, заваленного
кобурами-долгожителями всех армий мира.
Бесспорно, она первой вспомнила хозяина, протянув навстречу свой
клапан, привлекла внимание. тут уж и сам присмотрелся и узнал верную подругу,
неделимую часть мою, с которой спал и ел, срал и жил, летал и падал, умирал и
воскресал из мертвых... Подругу эту, каюсь, небрежно швырнул на стол начарта
при увольнении в запас, сдавая личное оружие и подписывая бегунок. Бросил в
остром нежелании служить новоявленным панам, вчерашним босякам, жадно
прихватывавшим все, что попадалось под руку из наследства великой державы.
Как оказалась здесь, роднуля? Какой ветер закинул тебя за тот-же
бугор, что и непутевого хозяина?
- Ну, здравствуй!
По природе своей, я, может быть и сентиментален, да жизнь пообветрила