"Виктор Левашов. Кодекс бесчестия ("Кодекс чести") " - читать интересную книгу автора

- Его оперировали вы?
- Нет. Я военный хирург, но уже давно не практикую. Я больше года
пытался вернуть его к жизни.
- Вам это удалось?
- Да. Он вернулся к жизни. Он даже начал улыбаться. Эта история убила
его.
- Кто эти молодые люди, которые сидят с вами? - продолжал судья,
пытаясь понять, что показалось ему необычным и даже странным в этом докторе
Перегудове и в его молодых приятелях. - Пастухов, Хохлов, Злотников, Мухин,
- перечислил он, заглянув в принесенный охранником листок.
- Мои друзья. Мы вместе воевали в Чечне.
- Кто они?
- В прошлом - офицеры-десантники. Сейчас кто кто. У Пастухова небольшой
деревообрабатывающий цех в Подмосковье. Хохлов и Мухин - совладельцы
частного детективно- охранного агентства. Злотников - актер.
- Высокий, русый, на красной иномарке - он?
- Он.
- Вспомнил, - сказал судья. - Он мелькал в каких-то рекламных роликах.
То ли про стиральные порошки, то ли про жевательную резинку. Я не ошибся?
- Правильно, про "Стиморол", - с усмешкой подтвердил доктор Перегудов.
- Только не говорите ему об этом. Его очень тяготит бремя славы.
Нормальный человек. Плотный, сильный. Спокойный. Нормально, с
достоинством, держится. Судья понял: а вот как раз это и было странным - их
нормальность, обычность. Эти молодые люди были из обычной жизни, из ее
середины, не затронутой ни психозом современной рок-культуры, ни
лихорадочным азартом бизнеса, жизни на грани фола. Ни спесью богатства. Ни
гордыней бедности. Чувство собственного достоинства? А почему это странно?
Это тоже нормально!
Судья Сорокин вдруг осознал, что это не они, а он живет в странном
мире. Привычный для него мир наверняка кажется странным и даже, возможно,
жутковатым человеку из обычной жизни. То, что нормально, рутинно для него,
может выглядеть совсем иначе при взгляде со стороны. И потому он задал
вопрос, задавать которого вовсе не собирался:
- Что вы думаете обо всем этом?
Доктор Перегудов неодобрительно покачал крупной головой с залысинами,
делавшими его лоб обширным, монументальным:
- Ничего хорошего.
- Вы сказали следователю, что не верите в виновность Калмыкова, -
напомнил Сорокин. - Так записано в протоколе. Вы и сейчас не верите?
- Нет. Он не убийца. Вы и сами в это не верите.
- Но он признал себя виновным.
Доктор Перегудов пожал сильными, обтянутыми коричневой кожаной курткой
плечами.
- Не знаю, почему он это сделал.
- Что же, по-вашему, все это значит?
- Похоже, его использовали как рычаг давления на Мамаева. А потом
сдали. Если бы не всплыла эта квартира, его бы оправдали?
- Вряд ли. Дело, скорее всего, было бы возвращено на доследование.
- Вот вам и ответ. Кто-то очень этого не хотел.
Судья Сорокин сумрачно усмехнулся. В этом и была разница между ним и