"Виктор Левашов. Кодекс бесчестия ("Кодекс чести") " - читать интересную книгу автора

- Прости меня, Костя! Спасибо тебе!
Прокурор заявил ходатайство о приобщении к делу документов о
приобретение квартиры на имя свидетельницы.
- Есть ли возражения у защиты? - спросил судья.
- Нет, ваша честь, - ответил Кучеренов. - Я не утверждаю, что исход
этого процесса предрешен. Нет, этого я не утверждаю. Но не считаю нужным
затягивать дело. Зачем?
- Суд удаляется на совещание, - объявил Сорокин.

Совещаться, собственно, было не о чем. Показания свидетельницы были
убийственными для подсудимого. Десятого мая фирма "Прожект" оформила на ее
имя квартиру стоимостью семьдесят тысяч долларов. Пятнадцатого мая Калмыков
доложил заказчику, что закончил работу. Двадцатого мая неизвестный мужчина
сообщил по "О2", что видел в окне старого дома на Малых Каменщиках высокого
худого человека со снайперской винтовкой в руках.
Семьдесят тысяч долларов за квартиру - это был гонорар за убийство
Мамаева. И никак иначе трактовать это было нельзя.
"Мамаев может быть доволен, - подумал судья Сорокин. - За него
заплатили достойную цену".
Судьи выпили по чашке кофе и вернулись в зал заседаний.
- Суд принял решение приобщить к делу документы о покупке квартиры,
представленные обвинением, - объявил Сорокин.
Для всех, кто хоть что-то понимал в судопроизводстве, это означало
неизбежный обвинительный приговор.

Но главная неожиданность ждала впереди: адвокат Кучеренов объявил, что
его подзащитный признает себя виновным.

IV

Процесс подошел к концу. Можно было начинать писать приговор. Этим
судья Сорокин и решил заняться, вернувшись в свой кабинет и сняв мантию. Но
не лежала у него душа к этому делу. Не лежала.
- К вам господин Перегудов, - сообщила секретарша. - Говорит, что вы
хотели его видеть.
- Пригласите, - распорядился судья, даже обрадовавшись предлогу
отсрочить тягостное занятие.
- Вас удивила моя просьба зайти? - спросил он, жестом предложив
посетителю кресло перед письменным столом и с интересом рассматривая его.
- Не очень, - последовал спокойный ответ.
- Чем, по-вашему, она вызвана?
- Будет лучше, если вы скажете сами.
- Что ж, резонно, - согласился судья. - Почему вы заинтересовались этим
процессом?
- Калмыков был моим пациентом.
- И что?
- Для врача каждый больной - как ребенок для матери. Чем тяжелее он
достается, тем дороже. Калмыков был очень тяжелым больным. Он страшно
бредил. Сутками. Он держал меня за руку и бредил. Я не мог отойти. Он бы
умер. Почему-то я был в этом уверен.