"Виктор Левашов. Их было семеро ("Кодекс чести") " - читать интересную книгу автора

- Ладно, - кивнул он. - Мы сами выполним этот приказ. Прикажите
освободить моих людей и вернуть им оружие!
- Ага, разбежался!
По моему знаку Артист собрал их модернизированные "калаши" и отволок к
БТР, а Муха (лейтенант Олег Мухин, я нашел его в ставропольской бригаде
совершенно случайно и сумел всеми правдами и неправдами перетащить к себе)
развязал наших непрошеных гостей и кинул их ремни им на колени.
- А теперь, генерал, берите азимут сто семь и дуйте вдоль Ак-Су, имея
солнце в правом глазу. Через тридцать два километра - наш блок-пост. И
постарайтесь не нарваться на "духов" , мне почему-то кажется, что ничего
хорошего вам эта встреча не принесет.
Генерал подождал, пока его орлы заправят ремни и подтянут штаны, и
решительно направился к "лендроверу". Но возле него, лениво прислонясь
спиной к борту, уже стоял Трубач, старший лейтенант Коля Ухов, и поигрывал
американским револьвером кольт-коммандер 44-го калибра, который казался
детским пугачом в его огромной лапище. Этот кольт он добыл в одной из
операций, когда мы вызволяли в Грозном двух американских журналистов,
захваченных дудаевцами (Дудаев был тогда еще жив). Журналистов охраняли
чеченцы вместе с турками и иранцами. У одного из них и был этот кольт. Коля
как вцепился в него, так и не расставался - даже ночью совал под подушку.
Боялся - уведут. И пытались. По-всякому. То начальство приказывало сдать
трофейное оружие, то свои пробовали выменять или даже купить. Уж больно
хороша была игрушка. Начальству Коля заявил, что кольт он положит на стол
вместе с рапортом об увольнении (он был контрактником), а всем показал
огромную дулю. Когда кто-то притащил в офицерский клуб видеокассету с
фильмом "Грязный Гарри", где Клинт Иствуд играет крутого копа с такой же
устрашающей пушкой, Колю даже начали называть Грязным Гарри. Но прозвище не
привилось, так и остался он Трубачом. А потому Трубачом, что когда-то
закончил музыкальное училище по классу духовых, играл на всем, во что нужно
дуть. И хотя больше всего любил саксофон, Трубач - это было проще. И
короче. Так и прилипло.
Так вот, он стоял у "лендровера" и вертел на указательном пальце правой
руки любимую свою игрушку, а сам вроде бы даже любовался высокими перистыми
облаками и низко над землей пролетающими стрижами. К непогоде примета. Но
облака были красивые, белоснежные и прозрачные. Как фата невесты.
Генерал остановился перед ним и приказал:
- Прочь с дороги!
Трубач даже глаз от облаков не оторвал, только кольт в его руке замер,
как впаянный в ладонь, и сухо щелкнул взведенный курок.
Очень убедительно прозвучало. Генерал даже растерялся и оглянулся на
меня.
- Да, именно так, - подтвердил я. - Ваш "лендровер" может нам
пригодиться. А вам придется топать пехом. Это полезно, жирок растрясете.
- Но если нас захватят...
- Мы вас освободим.
- Но если убьют...
- Мы похороним вас со всеми почестями.
Он, видно, понял, что спорить со мной бесполезно, кивнул своим и
зашагал по азимуту 107, имея солнце в правом глазу. Когда они отошли метров
на десять, я окликнул его: