"Анатолий Петрович Левандовский. Дантон ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

занимал великий оратор и демагог, некогда потрясавший трон своими писаниями
и речами, а теперь прилагавший все силы к спасению этого трона, депутат от
третьего сословия Прованса, бывший граф Мирабо.
Мирабо!..
Еще так недавно это имя произносилось с обожанием и восторгом. Еще так
недавно люди распрягали лошадей в карете графа, чтобы тащить ее на себе.
А теперь...
Правда, и теперь у него много обожателей. Но разве ему не известно, что
напевают в рабочих кварталах:
- Мирабо, Мирабо, поменьше таланта, побольше добродетели, а не то на
виселицу!..
Ишь ты! Так уж прямо и на виселицу! Ну, до виселицы, положим, еще очень
далеко; таланта у него никто отнять не может, а что касается добродетели -
на черта ему добродетель?..
Мирабо хохотал жирным смехом. Он часто смеялся. Дантон почти всегда
видел его веселым и беззаботным.
В этом человеке многое импонировало Жоржу. И его огромное тело, едва
умещавшееся в модном камзоле, и львиная голова, обезображенная оспой, и
ораторский дар, и необыкновенно громкий голос.
Казалось, это был второй Дантон, но только Дантон припомаженный,
респектабельный; Мирабо был Дантоном Ассамблеи, а Дантон - Мирабо улицы...
Граф Оноре Рикетти Мирабо происходил из старинного аристократического рода.
Он не украсил свой род примерным поведением: неисправимый мот, картежник,
гуляка, юный Мирабо долгие годы мыкался по тюрьмам, куда усердно водворял
его строгий отец.
Потом путешествовал, интриговал, много писал.
Кризис старого порядка стал манной небесной для Мирабо. Вот где можно
было применить свои недюжинные способности!..
И граф очертя голову кинулся в революцию.
Когда начались выборы в Генеральные штаты, собратья дворяне отказались
внести его в списки. Но Мирабо и бровью не повел. Он предложил свою
кандидатуру третьему сословию и был единодушно избран.
От революции он ждал в первую очередь трех благ, в которых ему упорно
отказывал старый режим: денег, почета, карьеры. Но ход событий его
разочаровывал. И по мере того как революция шла вперед, Мирабо осторожно
пятился назад. Он ненавидел демократию и боялся, хотя и скрывал это. Он
мечтал, играя на противоречиях между двором и Ассамблеей, поставить двор в
такое положение, чтобы тот стал игрушкой в его руках, а тогда были бы и
деньги, и почести, и высокий сан.
Мирабо на первых порах озадачивал Дантона. Жорж никак не мог понять,
чем дышит этот титан. Потом стало проясняться. Особенно после рассказов
Камилла Демулена.
По стечению обстоятельств юный журналист провел у Мирабо в Версале весь
сентябрь и теперь хвастал своей близостью с великим трибуном. Он без конца
описывал кутежи и оргии, еженощно сотрясавшие дом Мирабо, превозносил его
умение держаться и, между прочим, не скрывал, что граф одно проповедовал с
трибуны и совсем другое - в интимном кругу...
Так вот оно что!.. Двуличие!.. Спекулятивная игра!.. "Мирабо, Мирабо,
поменьше таланта, побольше добродетели..."
Впрочем, двуличие, по-видимому, в этом Собрании вещь обыкновенная и